Впрочем, Жюстина, давно овладевшая искусством обращать обвиняющий перст на кого угодно, только не на саму себя, без излишних церемоний заявила:
– Во всем виноват любовник Ундины. Именно из-за него мы умираем с голоду. Еще до того, как он доказал свое безрассудство, упав с лошади и сломав шею, я знала – он не пара нашей милой сестричке!
– Нехорошо так отзываться об умерших, – наставительно произнесла Анриетта. – Хотя мне он тоже никогда не нравился.
Полностью поддержав мнение сестры, Жюстина заметила:
– Самое меньшее, что мог сделать этот англичанин, – обеспечить Ундину. В конце концов, она несла ответственность перед нами, ее близкими.
Анриетта гордо выпрямилась.
– Неслыханно, чтобы аристократическое семейство оспаривало право верной любовницы на небольшое содержание и дом! Маленький дом на тихой, тенистой площади! Мы там никому не мешали – занимали только второй этаж. Бедняжка Ундина, какое оскорбление ей нанесли, вышвырнув нас на улицу! Неудивительно, что она сбежала, лишь бы избавиться от тягостных воспоминаний.
Жюстина и Анриетта погрузились в краткое молчание, размышляя о том, разумно ли поступила их младшая сестра, неделю назад отправившаяся во Францию на поиски человека, которого уже десять лет считала умершим.
– Неужели ты веришь словам месье де Вальми о том, что граф д’Артуа жив? – наконец прошептала Жюстина.
– Тише, Жюстина! – в ужасе прошипела Анриетта. – Англия вновь вступила в войну с Францией по вине Наполеона Бонапарта. Не далее как на прошлой неделе месье де Вальми предупреждал: зная, что мы француженки, англичане относятся к нам недоверчиво. А теперь, когда мы остались без влиятельного покровителя-англичанина, никакие заверения не спасут нас от тюрьмы, если мы попадем под подозрение.
– Ну и что? – Жюстина пожала плечами. – Сейчас мне нет до этого никакого дела. В конце концов, у нас почти не осталось приятных тем для размышления.
– Значит, пора принять меры, – заявила Анриетта. – Ведь мы носим фамилию Фокан! Наша прабабушка была фавориткой самого Короля-Солнца, а двоюродная бабушка Анриетта – самой знаменитой соперницей мадам де Помпадур в борьбе за благосклонность великолепного Людовика Пятнадцатого. Мы могли бы похвастаться тем, что наш род произвел на свет пять поколений прекрасных женщин, которые с легкостью завоевывали внимание самых именитых и благородных особ Франции!
– Ты считаешь, одной из нас следует найти покровителя?
– Пожалуй, к нам это не относится, – пробормотала Анриетта. Мысль о поисках покровителя не вызвала у нее отвращения, но рассудок подсказывал, что шансы у нее самой и у сестры невелики.
Жюстина резко выпрямилась, вмиг позабыв о своей апатии.
– Анриетта, неужели ты говоришь о Мадлен?
– Разумеется, – подтвердила Анриетта, – о ком же еще? Я убедила Ундину послать за Мадлен еще несколько недель назад, в тот день, когда сестре пришлось покинуть свой дом. Я думала, что присутствие дочери утешит ее. Но теперь я понимаю: меня направило божественное провидение! С приездом Мадлен кончатся все наши беды.
– Но послушай, Анриетта, Ундина всегда мечтала о другой участи для своей дочери. – Жюстина понизила голос и почти благоговейно добавила: – Она хотела выдать Мадлен замуж.
Анриетта нетерпеливо прищелкнула языком.
– И сделать ее красоту достоянием единственного мужчины? Вздор! Разве Ундина не просила нас присмотреть за ее дочерью, если она не вернется вовремя? Вот я и забочусь о будущем Мадлен. – Анриетта с отвращением взглянула на остывающий чай. – Женщины рода Фокан не ставят перед собой цель выйти замуж, хотя иногда брак бывает удобной сделкой. Нам предначертано с гордостью носить титул любовниц. Это лучше, чем оказаться во власти мужа-англичанина, от которого несет лошадьми и отхожим местом! – Анриетта тряхнула головой, чтобы отогнать ужасающее видение. – Нет, Мадлен пойдет по нашим стопам.
– Хотела бы я знать, – пробормотала Жюстина, теребя оборку атласного платья, – хватит ли ей денег, чтобы добраться сюда…
– Разумеется, хватит! Я же помню, как ты ворчала каждый раз, отправляя письма Ундины, твердила, что она чересчур расточительна.
– Да, я припоминаю, что Ундина каждый раз прилагала к письму кругленькую сумму. – Жюстина не поднимала головы.
– Не грусти, сестра, – мягко подбодрила ее Анриетта. – Скоро Мадлен будет здесь и поприветствует нас милой улыбкой.
– А если она не приедет? – прошептала Жюстина.
– Обязана приехать! Письмо ее матери повергло бы в слезы даже камень. Вот увидишь, как только Мадлен появится здесь, мы вновь обретем заслуженное признание.
Жюстина одернула кружевную отделку юбки.
– А если Мадлен не захочет быть любовницей?
– Это немыслимо! – Анриетта с треском раскрыла веер. – Ей известны фамильные традиции, хотя Ундина и пыталась сбить дочь с предначертанного пути. Как только мы объясним Мадлен, в чем дело, она охотно сыграет свою роль. На карту поставлена честь рода Фокан. Спасти нас может только Мадлен!
– Бедная моя крошка, – пробормотала Жюстина, – кто же спасет ее саму?
Тон сестры начинал действовать Анриетте на нервы.
– Напрасно ты считаешь, что я брошу малышку на съедение волкам. Я обдумала все до мелочей. – Она грациозно опустилась в кресло. – Как нам обеим известно, очень важен выбор первого возлюбленного. Мадлен достойна богатого покровителя, истинного джентльмена, обладателя европейского лоска, утонченных манер и изощренного вкуса. Он должен быть…
– Молод! – перебила Жюстина.
– Великодушен…
– Галантен!
– Искушенным и изобретательным любовником…
– Остроумным и привлекательным!
– Ты слишком многого хочешь, – сухо заметила Анриетта.
– Но ведь Мадлен так молода! – умоляюще произнесла Жюстина, сочувствуя племяннице. – Ты помнишь своего первого любовника?
Выражение лица Анриетты смягчилось.
– Да. Но не следует терять голову. Смазливым лицом сыт не будешь. Ради своего же будущего успеха Мадлен должна выбрать титулованного покровителя с тугим кошельком.
Ее прекрасные серые глаза вдруг широко распахнулись во внезапном порыве вдохновения.
– О Боже, почему это до сих пор не приходило мне в голову? Среди наших знакомых есть англичанин, отвечающий всем нашим требованиям!
– Так я и думала, – с тонкой улыбкой произнесла Жюстина. – Его мать была француженкой.
– А отец – сущим дьяволом!
Сестры с улыбкой переглянулись и произнесли хором:
– Себастьян д’Арси!
– Значит, надо только дождаться прибытия Мадлен. Хорошо бы она не задержалась!
– Боже упаси! – пробормотала Жюстина, со страхом думая о том, что станет с ними, если Мадлен так и не приедет.
Глава 2
Лондон
29 августа 1803 года
Подбирая подол черно-белого одеяния послушницы, Мадлен Фокан неловко спустилась с империала[6] дилижанса во дворе лондонской станции Грейт-Джордж и сразу по щиколотку утонула в грязи. Кругом толпились усталые, недовольные пассажиры, хрипели взмыленные лошади. Мадлен с трудом вынесла утомительное пятидневное путешествие из Фалмута на самом дешевом месте дилижанса. За пять миль до предместий города пассажиров, сидящих снаружи, до нитки промочил летний ливень.
– Эй, поберегись!
Вскинув голову, Мадлен увидела движущийся прямо на нее дилижанс и отпрянула в сторону.
– Посторонитесь, мисс! – крикнул сзади кучер другого дилижанса.
Она увернулась, чудом избежав удара копытом ближайшей пристяжной. Раздраженные пестротой, гулом толпы и в особенности вонью и теснотой двора, лошади фыркали и мотали головами.
– Извиняюсь, мэм, – крикнул ей вслед первый кучер, взмахивая хлыстом и осаживая разгоряченных лошадей.
Путешествуя на верхнем сиденье дилижанса, Мадлен вдоволь налюбовалась живописной природой Англии. Иногда на недавно проложенных ровных дорогах с заставами кучер нахлестывал лошадей, разгоняясь до одиннадцати миль в час. Но чаще дилижанс еле тащился по ухабистым колеям, дребезжа, трясясь и подскакивая, так что все суставы Мадлен теперь ныли. Впрочем, поездка в дилижансе оказалась самой легкой частью ее путешествия.