Маркиз извинился и отправился за десертом для них троих. Доротея притихла, раздумывая над его словами.
– Надеюсь, Тревор не доставил вам излишних волнений, – сказала леди Мередит. – Все эти дела с устройством брака могут обернуться для девушки серьезной нервотрепкой.
Доротея благодарно кивнула. Доброта и сочувствие леди Мередит значительно подняли ей настроение.
– Я даже не представляла, что это будет так непросто. – Она помолчала, затем поспешили задать следующий вопрос, пока хватало отваги: – Могу я спросить, были ли вы влюблены в лорда Дарлингтона, когда выходили за него замуж?
Леди Мередит нахмурилась.
– Поначалу нет. – Она поблагодарила молодого лакея, собравшего с их стола тарелки, и снова повернулась к Доротее. – Так вы хотите сначала полюбить, а потом выйти замуж?
Этого ли она хотела? Доротея ощутила легкую дрожь, пробежавшую по телу. Медленно, словно раздумывая, она покачала головой.
– Наверное, мне больше всего хотелось бы от мужчины, за которого я выйду замуж, возможности полюбить.
– Ну, существуют разные типы браков, считающихся весьма успешными, – сказала леди Мередит. – По большей части любовь рассматривается многими в обществе скорее как нежелательное явление. Как до, так и во время брака.
– Однако вы любите своего мужа и оба ваших брата женились по любви.
Леди Мередит рассмеялась.
– Да, семья Баррингтон славится своей эксцентричностью. Что до меня, то я очень этому рада. – Лицо доброй женщины посерьезнело. – Я дам вам один маленький совет и прошу поразмышлять над ним. Не стоит спешить с замужеством, Доротея. Могу со всей ответственностью вас заверить, что старая пословица «женился на скорую руку, да на долгую муку», к сожалению, совершенно верна.
– Леди, я вернулся с дарами. – Лорд Дарлингтон появился рядом в сопровождении двух лакеев с большими серебряными подносами в руках. – Было слишком трудно выбрать что-нибудь одно, поэтому я решил принести всего понемногу.
Обе дамы дружно ахнули от восторга. С радостными улыбками они поспешно освободили на столе место для всех блюд. Маркиз уселся на свой стул, и в течение нескольких минут все были заняты тем, что пробовали, а затем передавали друг другу блюда, восклицая над теми, которые больше всего понравились, и призывая остальных отведать кусочек.
Пока Доротея наслаждалась внушительным куском превосходного бисквита, мысли ее вернулись к маркизу Атвуду. Он потащил ее этим вечером танцевать, не зная даже имени. Он назвал ее будущей миссис Артур Пимгроув. Каким же образом он сумел узнать, что Артур сделал ей предложение? Доротея могла с полной уверенностью утверждать, что эти двое джентльменов не были друзьями, а значит, Артур никак не мог поделиться своими планами с Атвудом.
Доротея отправила в рот изрядную порцию бисквита с малиной и взбитыми сливками. Ощутив сладость ягод на языке, замерла на несколько секунд, наслаждаясь, и решила, что эту загадку ей, судя по всему, никогда не удастся разрешить.
Глава 3
День выдался славный, теплый и ясный. Картер Грейсон, маркиз Атвуд, осторожно продвигался верхом по запруженным улицам Лондона с максимально возможной при столь оживленном движении скоростью. Всю дорогу его не оставляла мысль, что следовало воспользоваться каретой. Этот экипаж наверняка передвигался бы еще медленнее, черепашьим шагом, пока его кучер пытался бы пробраться сквозь плотный поток других карет, повозок, всадников и пешеходов.
Картер отнюдь не спешил добраться до места своего назначения. Совершенно не торопился. Его отец все еще будет в ярости, в какое бы время он ни приехал. Немногословное послание прибыло в холостяцкие апартаменты Картера в непозволительно ранний час – девять утра. Обеспокоенный камердинер маркиза разбудил его сразу же, как только письмо было получено. Он решил, что послание от герцога является достаточным основанием для того, чтобы нарушить давний приказ хозяина: ни в коем случае не беспокоить его, если занавеси полога кровати плотно задернуты.
Картер швырнул нераспечатанное письмо в слугу, перевернулся на другой бок и натянул одеяло до подбородка. Но сон был бесповоротно нарушен и ему так и не удалось снова заснуть. Поднявшись наконец два часа спустя, он принял ванну, позволил побрить и одеть себя, после чего спокойно позавтракал. Решив, что больше нельзя откладывать неизбежное, маркиз нехотя приказал оседлать ему коня.
Солнечный теплый день вначале поднял настроение, но по мере приближения к дому отца оно неуклонно ухудшалось. Поморщившись, Картер направил коня мимо опрокинувшейся повозки с овощами, тайно надеясь, что его скакун остановится, чтобы полакомиться зеленью, рассыпавшейся по мостовой. Но благородное животное гордо вздымало голову вверх, с презрением попирая копытами щедрый дар.