- Я возьму вот этот, - лорд Пирс указал на фиолетовый с лиловым отливом, так называемый цвет «хамелеон». Он заплатил приличную сумму за костюм и был уверен, что не ошибся, - его спутница должна, нет, просто обязана быть в том нежно-лиловом костюме. Или... Он совершенно ничего не понимал в психологии. И особенно женщин. Не наденет его супруга ни бежевый, ни зеленый, и уж тем более кремовый - ее красивые волосы потеряются в их цвете, она не станет их укладывать в замысловатую прическу, времени для парикмахера не оставалось, а просто распустит по плечам. Лиловый цвет будет оттенять ее золотистые кудри. Она могла надеть светлый, почти белый костюм, чтобы выглядеть неотразимой, но среди вынутых из шкафов такого цвета платья не наблюдалось.
«Капризная взбалмошная высокопоставленная аристократка, - снова лорд Пирс подумал о своей супруге. - Причем весьма искушенная в постельных делах».
Он ведь обратил внимание, что, как только они покинули столицу, за ними следовала довольно многочисленная вооруженная охрана, а впереди двигался не менее вооруженный разведывательный отряд. Это не из-за метели, а из-за сопровождения карета двигалась медленно, как бы он, лорд Пирс, не пытался подгонять кучера. Правда, простую аристократу не стали бы так тщательно охранять, а только вельможу королевских кровей. Когда он, свернул с тракта на горную тропу, покинув якобы свою супругу, то не уехал сразу, а убедился, что та не осталась на дороге одна и что ее в целости и сохранности доставят к городским воротам. Да и дом, в котором та поселилась, наотрез отказавшись жить в его квартире, лорд Пирс выяснил, принадлежал королевской семье. Осталось узнать, что это за племянница, которая самого короля называла дядей. Этим прямо на приеме он и займется, так как до этого просто не было времени.
«Дела, - вздохнул лорд Пирс, - дела».
Остался только один неразрешенный вопрос: зачем эту даму приставили к нему. Скомпрометировать? Очень похоже. И лорд Ригби, вероятно, именно об этом предупреждал. Что же, он будет осторожным и будет держать себя в руках, что бы ни происходило...
К празднично освещенному дворцу короля Симеона Пятого Берварского одна за другой подъезжали кареты, из которых выходили нарядные гости. В Берварии этим приемом открывались зимние праздники смены года, которые должны закончиться грандиозным балом и фейерверком.
Между приемом и балом, как правило, проходила еще охота на королевских лесных угодьях, куда приглашались только избранные; рыцарский турнир на ристалище под старину, участником которого мог стать любой аристократ, но вот места на трибунах опять же были только для избранных; кулачные бои, в которых состязались в мастерстве кулачного боя простолюдины. Некогда в кулачных боях принимали участие и короли, но когда Симеону Четвертому, отцу нынешнего правящего монарха, в драке выбили почти все зубы и глаз, за что тот получил прозвище Кривой, он издал указ, запрещающий аристократам участвовать в кулачных боях. Объяснить не смог толком, почему запрещал, но запретил своим высочайшим указом на веки вечные. Да никто особенно из высшей знати и до этого не рвался побить морды мужикам - не слишком большое удовольствие расхаживать после драк с синяками на лице и сломанными ребрами. Смотреть на подобные бои без правил - одно, а участвовать в массовых драках - совсем другое. Мало находилось любителей среди знати подобных развлечений. А после указа и вовсе не стало.
Супруга лорда Пирса скинула свою шубку до пят, когда их карета подкатила к крыльцу, и... На нем оказалось именно светло-лиловое платье, выгодно подчеркивающее ее стройное тело. Лорд Пирс, выйдя первым, элегантно снял свое пальто. Он аккуратно свернул его и положил на сиденье кареты, после этого протянул руку жене, ослепительно улыбнувшись. Принцесса от злости скрипнула зубами - мужчина был неотразим в свете огней в своем темно-фиолетовом костюме с лиловым отливом.
- Какая пара! Какая пара, - слышали они вслед восторженные возгласы, когда поднимались по широкой парадной лестнице в зал для приемов.
«Конечно, пара», - зло улыбалась принцесса Лосона и кивала на приветствия. Она хотел унизить своего мужчину, показать всем на этом приеме его дурной вкус, но вышло все наоборот. И любовались вовсе не ей, а ее высоким супругом. Любой бы заметил, как идет костюм, что на нем надет, к его темным волосам и васильковым глазам. А она со своими роскошными кудрями лишь жалкая его тень.
Но ничего, она что-нибудь придумает еще...
- Эльтон...