– Что это ты делаешь? – спросила она.
– Но ведь мы спать собираемся? – с недоумением посмотрел на нее Бяша. – Я раздеваюсь.
– Я раздеваться не собираюсь в чужой квартире. Да и спать, собственно, тоже не намерена.
– Как скажешь. Но прилечь мы можем?
Женя кивнула.
Она сидела, прислонясь к стене, а Савелий лежал, опершись на локоть, и расстояние, разделявшее их, ощущалось, как барьер на дуэли. Шаги посчитаны и отдана команда: «Сходитесь!» Женя замерла на воображаемой линии, успокаивая пульс, чтобы ненароком не сдвинуться ни на миллиметр, потому что знала: еще пара шагов – и ее настигнет выстрел, удар шпагой, не важно что, но в самое сердце. Было одновременно страшно и интересно. Она вдруг почувствовала, что у нее пересохло в горле, почему-то вспомнилось, как Пьер Безухов жевал снег перед дуэлью с Долоховым. Женя встала и подошла к окну, раздвинула занавески – на улице рассвело. Она открыла форточку и собрала немного снега с рамы, лизнула пальцы.
Бяша смотрел на нее с кровати, за милым интеллигентным мальчиком в золотых отцовских очках просматривался опытный бретер.
– Утро наступило, нам пора, – сказал он, вставая.
Поехали к ней на Фили на такси. Сева поднялся с Женей наверх, родителей дома не было, они остались ночевать у бабушки. Женя оставила его в комнате и убежала в ванную. Перед зеркалом, привычным движением вынула шпильки из тугого высокого пучка, тряхнула головой. Робкое январское солнце из маленького окошка под потолком упало на ее распущенные волосы и осветило комнату золотым светом. Она всегда перед сном расчесывалась и заплетала две косы, чтобы волосы утром не стояли дыбом, как пружины. Они ведь, кажется, собираются спать?
Сева уже разделся и ждал ее в постели. Он удивился, увидев Женю с косами и в ночной рубашке.
– Это что за первоклассница с косичками? – засмеялся он.
– Я так привыкла. Я сплю с косами.
– Ну, ты вроде бы сейчас собралась спать со мной, а не с косами.
Все первое января они провели в кровати. Женя и не знала, что такое бывает на свете, что она может испытывать нечто подобное, забывая порой, кто она и где находится. Ее возвращали в реальность звонки родителей, которые хотели, чтобы она приехала к бабушке. Женя собиралась, но каждый раз Сева удерживал ее, и все опять начиналось по новой, и опять звонил папа.
– Где же ты? Уже два часа прошло, а ты еще дома?
– Я верхушку на елку все не могу надеть. Я верхушку надеваю. Сейчас надену и приеду.
– Верхушку надеть – это такой новый эвфемизм? Так теперь это называется? – смеялся Сева и тянул ее к себе.
Наконец они вышли из квартиры, он поехал к себе на Пушкинскую, Женя – к бабушке.
Второго января Сева отсыпался, третьего он позвонил Жене.
– Нет, я в универ не пойду сегодня, – сказала она.
Он помолчал, откашлялся.
– У меня вопрос. Ты меня любишь?
– Ого, так сразу? Вроде рановато говорить о любви, ты не думаешь?
– Как?! Ты со мной была и говоришь, что рано говорить о любви?
Договорились встретиться около кинотеатра «Мир» на Цветном бульваре и пойти на «Шербурские зонтики».
Жене фильм понравился до слез: невероятно красивая Катрин Денев, любовь, музыка, а рядом с ней мужчина, в которого она с каждой секундой близости с ним влюблялась все больше и больше.
Сева же смотрел не на экран, а на Женю.
– Как ты похожа на нее. Просто одно лицо, – повторял он все время.
После сеанса Сева предложил зайти на Центральный рынок, он располагался в двух шагах от кинотеатра. Женя в огромном пятиэтажном крытом здании Централки оказывалась нечасто, ей было любопытно. Она вдруг словно попала на юг посреди заснеженной зимней Москвы. Запахи специй и фруктов из Средней Азии и Закавказья перенесли ее в лето. Сева купил немного фруктов, и, устроившись на подоконнике у большого окна, они ели понемногу из всех кульков.
– Это невероятно, как ты похожа на Катрин Денев. Как будто вы – сестры-близнецы, – повторял Сева.
– У нее глаза, правда, карие, а не голубые, как у меня, зато побольше. У меня маленькие глаза.
– У тебя маленькие глаза? У тебя такие глаза, каких я в жизни не видел. Они так сияют, Женька! Тебе говорили, что у тебя самые сияющие прекрасные глаза в мире? Как будто все, что есть прекрасного и доброго в жизни, отражается в них. Почему ты качаешь головой?
– У меня в ушах все еще звучит музыка Леграна. – И Женя напела мелодию из фильма.
– Я не верю, честное слово, я не могу до сих пор поверить, что это со мной происходит, – воскликнул Сева. – Как такое сокровище, такое чудо, как ты, могла выбрать меня? Почему, чем я заслужил?
Женя не успела ничего ответить, как вдруг он поднялся и исчез из вида. Вернулся минут через десять с несколькими кустиками вербы в руках.