VI
Где добродетель, там порок всегда;
Их сосуществованье — не беда.
Порою прав мошенник и глупец;
И презирает сам себя мудрец;
То доброе, то злое нас влечет;
Жизнь в разных направлениях течет;
Отдельной целью привлечен ты сам,
А целое угодно небесам.
Врачует небо каждый промах наш,
Наш грех, порок и пагубную блажь,
Спасительные слабости нам дав,
Девице стыд, жене пристойный нрав,
Вождям надменность, страх временщикам,
Толпе наклонность верить пустякам;
Чтоб наша правота произросла
Из честолюбия, чья цель — хвала;
Так на изъянах строится покой,
В котором процветает род людской.
По воле неба другу нужен друг,
А господам не обойтись без слуг;
Так все всегда друг другу мы нужны;
Пусть каждый слаб, все вместе мы сильны.
Когда сплотит нас общая нужда,
Нам наши узы дороги тогда,
Отсюда дружба наша и любовь,
Все то, что в мире греет нашу кровь;
Отсюда же со временем распад
И отреченье вследствие утрат;
Не может это все не означать,
Что следует спокойно смерть встречать.
Каким бы благом ближний ни владел,
Чужому предпочтешь ты свой удел;
Для мудрого познанье — торжество,
Рад глупый, что не знает ничего;
Богатый рад богатству своему;
Рад бедный: милостив Господь к нему.
Плясать калеке не мешает боль,
А сумасшедший мнит, что он король;
Мечтой своей алхимик обогрет
И счастлив с ней, как с музою поэт.
Никто на свете не лишен утех,
И собственная гордость есть у всех.
До старости снедают страсти нас,
Надежда с нами даже в смертный час.
Природа к человеку не строга.
Ребенку погремушка дорога,
Игрою той же юность занята,
Хотя немного громче пустота;
А взрослый любит золотом играть,
И четки старец рад перебирать;
Так тешатся на поприще земном,
Пока не засыпают вечным сном.
Так наши будни Мненье золотит,
Жизнь облаком раскрашенным летит;
Надежда заменяет счастье нам,
А гордость возвеличивает хлам;
И весь наш век в безумии своем
Искрящиеся радости мы пьем;
Утрачивая праздную мечту,
Другую обретаем на лету;
И смертный себялюбием томим,
Чтобы сравнить он мог себя с другим.
Свой разум к заключенью приохоть:
Глуп человек, однако мудр Господь.
СОДЕРЖАНИЕ ТРЕТЬЕЙ ЭПИСТОЛЫ
О ПРИРОДЕ И СОСТОЯНИИ ЧЕЛОВЕКА ПО ОТНОШЕНИЮ К ОБЩЕСТВУ
I. Вся Вселенная — единая система общества. Ничто не создается исключительно для себя или исключительно для другого. Совместное благополучие животных.
II. Инстинкт или Разум одинаково способствуют благу каждого. Инстинкт или Разум действуют во всех сообществах через отдельных особей.
III. Сколь далеко простирается действие инстинкта в обществе. Насколько дальше идет разум.
IV. О том, что именуется состоянием Природы. Разум, наставляемый инстинктом, изобретает искусства, а также различные формы общества. Происхождение политических обществ.
V. Происхождение монархии. Патриархальное правление.
VI. Происхождение истинной Религии и Правительства от одного принципа, от Любви. Происхождение Суеверия и Тирании от одного принципа, от Страха. Влияние Себялюбия, воздействующего на гражданское и общественное Благо. Восстановление истинной Религии и Правительства на их первичном принципе. Смешанное Правление. Различные формы того и другого и их истинное завершение.
ЭПИСТОЛА III
В различнейших законах и во всем
Одну первопричину мы найдем.
В безумном накопленье лишних благ,
В гордыне, попадающей впросак,
За проповедью или же молясь
Великую должны мы помнить связь.
I
Вселенную связует цепь любви,
Внимание на ней останови,
И цель Природы узришь в свой черед;
Смотри: к другому каждый атом льнет;
Влечет он, потому что привлечен;
Обнять соседа атом обречен.
Вовлечена материя в игру,
Влечется ко всеобщему Добру.
Растенья, умирая, кормят нас;
В растеньях жизнь таится про запас.
Так формы погибают ради форм,
И составляет жизнь для жизни корм;
Так лопаемся мы, вскочив едва,
Пузырики на зыби Естества;
Нет чуждого: часть целому верна;
Душа, на всю Вселенную одна,
Связует всех, восполнив полноту;
Нам нужен скот, и мы нужны скоту.
Все служат всем, никто не одинок;
Цепь держит всех, тая конец и срок.
Неужто для твоих утех, глупец,
Спокон веков старается Творец
И травянистый распростерся дол,
Чтобы олень попал к тебе на стол?
И жаворонок для тебя поет,
Пускаясь в жизнерадостный полет?
Запела коноплянка для тебя?
Нет, не для нас поет она, любя.
Конь верный разделяет на скаку.
Пыл, свойственный красавцу седоку;
Присвоить хочешь ты себе зерно?
Но птицам поклевать его дано.
И, золотой присвоив урожай,
Вола при этом ты не обижай;
Не годен поросенок для ярма,
Но поедает он твои корма.
Медвежья шкура может князя греть,
Но разве в ней не щеголял медведь?
Ты говоришь: "Весь мир я взять могу!"
Однако видит гусь в тебе слугу.
И самомненье вызывает смех,
Забыв о том, что в мире все для всех.
Допустим, в наказанье тварям дан,
Ты для Вселенной разум и тиран,
Твой произвол природа укротит,
Ты будешь добр, и тварь тебя почтит.
Да разве хищный сокол на лету
Голубку пощадит за красоту?
Неужто сойка милует червей,
А коршуна пленяет соловей?
Лишь человек отвел зверям леса,
Потоки рыбам, птицам небеса;
Корысть велит животных нам беречь.
Не стыдно ли на гибель их обречь?
Всех суетный питает меценат,
Он для своих вассалов тороват.
От хищной пасти он спасает скот,
Питаясь плотью тех, кого пасет;
На пастбищах лелеет он стада,
Так будущая множится еда;
Жизнь для животных — беззаботный пир,
Тогда как смертью нам грозит эфир;
Так жизнь всегда для твари впереди,
Внезапно ты умрешь, того гляди.
Животным не дал знания Творец
О том, что приближается конец;
Нам это знанье страшное дано,
С надеждой сочетается оно;
Как смерть нам, беззащитным, ни грози,
Она близка, но не видна вблизи;
Сей странный страх по воле Божества
Лишь, мыслящие знают существа.