Итак, победу брахманов над пандавами определила в большей мере чистота расы, нежели однородность этнических элементов. У первых все инстинкты были упорядочены и, не противореча друг другу, имели особые сферы применения; вторые были обречены чрезмерным смешением крови. Аналогичную ситуацию мы видели в последний период истории Тира.
Начиная с этого времени многочисленные арийские народы окончательно отделились от индийской национальности и утратили прежнее достоинство и уважение. В эту категорию следует включить белые племена, жившие между Сарасвати и Гиндукушем, и некоторые из тех, что населяли берега Инда, т. е. всех, кто для древних греков и римлян являлись жителями Индии.[139] Ниже этих народов стояли многочисленные «нечистые» жители, а еще ниже — аборигены.[140]
Таким образом, для брахманов, строгих логиков, общество делил ось на три большие категории: чисто индийская народность, включающая в себя три освященные касты и дополнительную касту, признаваемую в силу необходимости; затем идут арийские народы, или вратии, которые имели большое количество местной крови, поздно приняли священный закон, не всегда его соблюдали и, самое худшее, были его противниками. В данном случае слово «вратия», т. е. вор, грабитель, казалось истинным индусам недостаточно сильным, поэтому таких людей называли еще «дасиу», что равносильно оскорбительному ругательству, которое этимологически близко к зендскому «данджу», «дакиу», «дахиу» — так зороастрийцы называли свои провинции.
Наконец, ниже презираемых дасиу стояли аборигены. Это были полные дикари, и их число было очень велико. Чтобы судить об их моральных качествах, достаточно посмотреть сегодня на их прямых потомков в Декане, в горах Виндхиа и в центральной лесной части полуострова, где они бродят, собравшись в шайки. Не смотря на многие века, которые прошли с тех пор, как Рама победил жителей. Цейлона, в их образе жизни ничего не изменилось. Не буду упоминать все племена этой категории — ограничусь несколькими.
Племя кад-эрили-гару, говорящее на тамильском наречии. Они не носят одежд, спят в пещерах и кустах, питаются кореньями, дикими фруктами и животными. Не исключено, что это потомки Анака, хореяне, о которых говорится в Библии.[141]
Катоди, живущие под деревьями. Они едят живых рептилий.
Каухиры: не умеют даже защититься от диких зверей, которые часто их пожирают.
Кандасы: приносят человеческие жертвы, крадут индийских детей или покупают их у париев и убивают.
Этими примерами можно ограничиться.
Брахманы объединяли их всех под общим именем «Mlekhas» (этимологически «слабые»), т. е. дикари или варвары (Barbara). Последний термин укоренился во всех языках белой расы.
«Barbara», «Varvara» означает человека с курчавыми волосами; то же значение имеет слово «papua». Можно предположить, что первые не белые люди, с которыми столкнулись арийцы, принадлежали к черной расе. К ним относятся и африканские берберы.
Учитывая огромную численность аборигенов, индийские политики понимали, что нет смысла игнорировать их и что разумнее оставить отвращение в стороне и каким-то образом приобщить их к арийской цивилизации. Но каким путем? Что им можно было предложить? Все блага земные были распределены. Впрочем, брахманы были готовы предложить им даже высокие привилегии, из тех, что и арийцам приходилось добывать физической силой: я имею в виду знак божественности с той оговоркой, что его можно было получить лишь после смерти, вернее, после ряда перевоплощений. После того, как был узаконен догмат о переселении душ, люди, входившие в категорию «Mlekhas», убедились, что все классы индийского общества живут согласно новой вере, и также принимали ее.
Истинно верующий и добродетельный брахман, умерщвляющий плоть, гордился тем, что после смерти он попадет в число высших существ. Кшатрия заново рождался брахманом и обретал надежду на более высокое перевоплощение, вайсиа в следующей жизни становился кшатрием, судра — вайсием. Впрочем, ошибки и прегрешения приводили к противоположному результату. Так почему же абориген не мог стать судрой и так далее? Иногда он попадал в последний класс еще при жизни. Когда какой-нибудь народ начинал группироваться и требовалось включить его в систему индийского государства, несмотря на догмат, приходилось идти на то, чтобы допустить аборигенов в самый низший из классов.
Но система обещаний лучшей доли после перевоплощения могла работать лишь при наличии доброй воли тех, кого она касалась. И в Индии это стало возможным.
Приобщение аборигенов к цивилизации происходило двумя путями. Первый был менее эффективным и заключался в том, что воины-кшатрии, составлявшие регулярную армию, которая включала в себя пехоту, кавалерию, вооруженные колесницы и слонов, а также вспомогательные части из аборигенов, отправлялись в поход на врага. После победы гражданский и религиозный закон запрещал военным ассимилировать «нечистое» население. Кшатрии просто отбирали власть у непокорного вождя, заменяли его одним из его сородичей и уходили, забрав добычу и удовлетворившись ненадежными обещаниями покорности и лояльности.[142]
Брахманы действовали по-другому. Они небольшими группами уходили за пределы священной земли Арьварта или Брахмаварта. Они добрались до густых лесов, до болотистых мест, где тропическая природа вырастила сказочные деревья, фрукты, цветы, где жили красивые птицы, бродили газели, а также опасные тигры и змеи, строили там уединенные жилища и предавались бесконечным молитвам, медитации и просветительству. Они в любую минуту могли стать жертвой местных дикарей. Полуголые брахманы сидели у своих хижин, чаще всего в одиночестве, иногда с учениками, такими же безоружными, как они сами, и столь же беззащитными. Тысячи миссионеров погибли. Кстати, согласно легендам и поэмам, аскеты имели дело с людоедами. Но на место одного убитого приходили десять новых, которые оспаривали право на хижину, ставшую теперь святилищем, и колонии расширялись и множились по мере того, как брахманы овладевали умами своих диких врагов. А те, пораженные суеверным страхом, наконец захотели узнать, что же представляют собой эти загадочные люди, столь безразличные к страданию и к смерти, и что их привело сюда. Тогда анахореты внушали им следующее: «Мы самые благородные из людей, и нет нам равных на земле. Мы имеем право на высшие почести. В предыдущих жизнях мы были такими же ничтожными, как и вы. Благодаря добродетелям мы постепенно возвышались и достигли того, что даже цари пресмыкаются у наших ног. Мы всегда стремимся к тому, чтобы стать богами. Наши страдания в этом краю направлены на достижение этой цели. Вы можете убить нас — мы все равно добьемся этого. Слушайте нас, верьте нам, покоритесь, служите нам, и вы станете такими же, как мы».[143]
Дикари слушали, верили и покорялись. Арьяварта завоевывала новые земли. Анахореты становились ветвью местного брахманства. Для управления и охраны новой территории приходили кшатрии. Чаще всего местные вожди занимали место в воинской касте. Появились новые вайсии, причем чистота крови уже не имела значения. В небрежении чистотой упрекали даже брахманов, и эти упреки были обоснованы. Так, в эпические времена Ломапада, местный вождь обращенных ангасов, женился на Санте, дочери арийского царя Айодхиа. В той же «Рамаяне» говорится, что одна из жен ге роического царя Дасаратха была из народа кекайа. Вообще-то, этот народ был арийским, но жил за пределами священной земли Сарасвати и считался «вратия». Так, в VIII в., во время индийской колонизации земель желтых народов к востоку от Кали, в Непале и Бутане, брахманы брали в жены местных девушек, а их потомство получало право вступить в воинскую касту.
Таким образом, во имя своего принципа, делая этот принцип основополагающим для социальной организации, аскеты-брахманы создавали систему, которая объединяла множество людей, тем более, что ее члены были далеки от ратных трудов и вели строгую жизнь. Однако при всем том, что эта система уже преодолела множество препятствий, ее в будущем ждали новые, еще более трудные.
139
«Что касается «пандитов» (кашмирцев), принадлежащих к касте брахманов, они отличаются невероятным невежеством, и любой из прислуживающих нам индусов выглядел благороднее их. Они едят все, кроме говядины, и пьют «арак», что в Индии позволительно лишь самым низшим кастам». (Из письма В. Жакмона, 1831 г.)
140
Население, с которым сражался Александр Великий, было полуарийским, но настоящие индусы считали этих людей «вратиями». Это были малли (малавы) и подданные Поруса. Малавы составляли часть бахилаков вместе с ксудраками (или оксидраками). «Манава-Дхарма-Шастра» обвиняет их брахманов в несоблюдении религиозного закона. Греки и индусы плохо знали друг друга. В далекие времена народ, живший за Синдхом, называл западные народы — хамитов и семитов — «Javana». Значение этого слова неясно, и если оно означает западные народы вообще, тогда его следует отнести и к северным и южным племенам. «Jawa» — значит «вторгаться». Позже джаванами называли арабов. В Библии так именуются семиты Кипра и Родоса, а также испанские турдеты. А в одной надписи Дария «Jouha» означает островных греков; скорее всего поселенцы, жившие на побережье, получили это имя от персов и в свою очередь перенесли его на жителей континента. Еще позже индусы считали джаванами греков. В последних книгах «Махабхараты» так называются бактрийцы-македонцы, причем они изображаются храбрым и ученым народом.
141
Еще больше напоминает потомков Анака племя, которое обитало в южном течении Ямуны в пустыне Дандака. Это были жестокие гиганты, часто нападавшие на жилища аскетов-брахманов.
142
Сомнительно, что именно поход Рамы против ракшасов, черных демонов, живших на юге, предопределил появление арийцев на острове Ланка (Цейлон). Победитель сбросил с трона Равана, отдал империю брату этого великана и вернулся на север.