Высшие классы общества побуждаются к заключению браков тем особым уважением и почетом, которым пользуется среди них замужняя женщина. Наоборот, пренебрежение, выказываемое к женщинам бессемейным, внушает последним отвращение к своему положению. Из этого вытекает, что мужчины, не обладающие приятными качествами ума или наружности и даже достигшие преклонного возраста, без труда находят себе молодых супруг, хотя сама природа указывает, что они должны бы искать себе подруг среди женщин более подходящего к ним возраста. Не подлежит сомнению, что многие женщины вышли замуж только из боязни остаться старыми девами; излишняя боязнь насмешек, порожденных нелепыми предрассудками, заставила их избрать себе в мужья людей, к которым они питали отвращение или по меньшей мере полнейшее равнодушие. Такие браки, с точки зрения людей, обладающих несколько развитым чувством, представляются ничем иным, как развратом, облеченным в законные формы. Такие браки нередко обременяют страну детьми, не принося в вознаграждение за это зло никакого увеличения счастья тем людям, которые подарили детям жизнь.
Во всех классах общества господствует мнение, что брак представляет нечто вроде долга, и такое мнение не может остаться без влияния. Человек, думающий, что он останется в долгу перед обществом, если не оставит ему вместо себя детей, конечно, не обратит внимания на внушения благоразумия и, безрассудно вступая в брак, будет убежден, что имеет право поручить себя и свою семью заботливости Провидения.
Правда, в цивилизованной стране, знакомой с теми благами, которые доставляет достаток, подобный предрассудок не может вполне уничтожить естественные понятия, но он может значительно помрачить их. До тех пор этот мрак не будет рассеян, пока бедные не поймут причины своих страданий и пока им не будет внушено, что они сами себя должны винить за испытываемые бедствия, — до тех пор мы не вправе утверждать, что в деле супружества каждому человеку может быть предоставлен свободный выбор.
VII. Какое влияние на гражданскую свободу оказывает знакомство с главной причиной бедности
Из всего сказанного выше вытекает, что сам народ является главнейшим виновником своих страданий. Быть может, на первый взгляд такое утверждение покажется неблагоприятным для свободы. Мне могут заметить, что это утверждение дает правительству основание для угнетения подданных и в то же время отнимает у последних право жаловаться на угнетение, а правительству дает возможность сваливать пагубные последствия притеснения на естественные законы природы или неблагоразумие бедных. Однако не следует судить по первому впечатлению. Я уверен, что при ближайшем знакомстве с предметом нетрудно убедиться, что лишь полное и всеобщее понимание главной причины бедности является самым верным средством для утверждения на прочных основаниях действительной и разумной свободы и что, наоборот, главное препятствие к ее утверждению заключается в неведении этой причины и в естественных последствиях, проистекающих от такого неведения.
Бедствия низших классов населения и привычка винить в этих бедствиях правительство представляются мне истинной опорой деспотизма. Эти бедствия и эта привычка создают основание для злоупотребления властью, практикуемого якобы с целью сдерживать недовольных. Вот почему свободному правительству нередко грозит погибель от терпимости тех, кто обязан его поддерживать; вот истинная причина бесплодности самых великодушных усилий и гибели во время революций возникавшей свободы. Пока всякий недовольный, обладающий талантами человек будет иметь возможность волновать народ, внушая ему, что нужно винить правительство в своих бедствиях, до тех пор всегда будут отыскиваться новые способы и поводы для возбуждения неудовольствия. Свергнув правительство, народ, оставаясь под гнетом прежней нищеты, обращает свою ненависть на тех, кто занял место прежних правителей. Не успеет он погубить эти новые жертвы, как уже требует других, и нельзя предвидеть конца мятежам, вызываемым все той же деятельной причиной. Неудивительно поэтому, что большая часть благонамеренных людей обращается к неограниченной власти. Они убедились, что правительство, придерживающееся благоразумных границ, неспособно обуздать революционные страсти; их утомили бесконечные перемены; они утратили веру в собственные силы и ищут покровителя, способного оградить их от неистовств анархии.