Под конец ему казалось, что он сумел заглянуть в самые сокровенные уголки города (он удерживал их в своей памяти, все эти «rincones», как удерживал слова). Он посетил не меньше сотни заведений, заходил в них во время своего добросовестного прочесывания города, и тут выяснилось, что в маленькой Сории больше сотни баров, в боковых улочках и переулках, часто без всякой вывески над дверями, — укрытые, как и многое другое в Испании, от посторонних глаз и известные только местным жителям — как бы и предназначенные только для них. То и дело он находил там на стенах рядом с объявлениями о разрешении сезонной охоты и портретами знаменитых тореро стихи Антонио Мачадо, а также настенные календари, некоторые из них были исчерканы вдоль и поперек, а на одном даже красовалась свастика, но, как ему показалось, не из политических убеждений, а потому что истоки ее возникновения как древнего символа плодородия коренились, как и остальных получивших предпочтение настенных украшений, в самой природе. На удивление во многих заведениях сидели только молодые мужчины, а еще больше заведений были исключительно, даже категорично, без права входа для других посетителей, барами для стариков (с одним столиком в углу для старых женщин): судя по всему, гораздо более строгое разделение, чем любое другое по политическим мотивам. Большинство пенсионеров перебирались из провинции в столицу и проводили здесь свои «юбилейные» годы, и если не играли в своих барах в карты, то тихонько сидели в одиночестве за столиком или бродили и непрерывно искали что-то в других помещениях. Старые и молодые и он в придачу, к тому же иностранец: такие же, как и у него, лежали на стойке их белые в зимний сезон руки, а в свете уличного фонаря, к примеру, все та же бетонная стена за окном показывала свои шрамы, оставшиеся после рухнувшего стального каркаса, убившего тогда, по его прибытии, двух рабочих.
Помимо любопытства: увидеть вариации таких похожих друг на друга маленьких городов, его подстегивало желание найти именно в Сории jukebox, первоначально опять как бы по обязанности, а позднее все больше потому, что сейчас для него было самое подходящее время: зима, работа, вечера после утомительного пути под проливным дождем. Однажды довольно далеко за городом на дороге для гужевого транспорта в сторону Вальядолида он услышал доносившиеся из придорожного бара типичные басовые звуки, которые могли исходить только из флиппера с набором «ужасов»; в баре при бензоколонке он увидел надпись ВУРЛИТЦЕР — на автомате для сигарет; в ветхом рухнувшем здании в casco