Но Будда на этом не останавливался. Он не только указывал на истину страдания, но также и объяснял его причины.
Что привязывает нас к этому колесу горестей? Будда видел, что путы находятся в наших собственных умах и воплощены в наших привязанностях. Мы вовлечены в бесконечное вращение этого колеса мучений, поскольку сами жадно прижимаемся к нему, липнем к нему благодаря своему неведению.
Есть четыре вида мощной привязанности, удерживающей нас на колесе. Первый — это привязанность к чувственным радостям. Это постоянная охота за приятными звуками и видами, изысканными ароматами и вкусовыми ощущениями, это, наконец, стремление обеспечить себе приятные телесные ощущения. Итак, бесконечный поиск сиюминутных фрагментарных услад. Мы так привязаны к ним, они настолько нас привлекают, будто в них лежит решение наших проблем, будто они обещают конец нашим страданиям. Всю жизнь мы находимся в постоянном ожидании то следующего двухнедельного отпуска, то очередной связи с кем-то или знакомства, то обладания новой собственностью, то вообще просто новизны впечатлений, то есть всегда ждем с вожделением какого-то новенького счастья, которое совсем вроде бы уже рядом.
Вот что рассказывают о Мулле Насреддине, знаменитом и поучительном суфийском персонаже. Однажды он пошел на базар и увидел там большую корзину красных стручков острого перца. Он купил всю корзину, вернулся домой и принялся за еду в присутствии своих учеников. Слезы потоками текли по его лицу, видно было, что во рту у него целый костер. «Мулла, Мулла, что ты делаешь?! — спросили его ученики.— Зачем ты продолжаешь их есть?» Протягивая руку за очередным перцем, Насреддин ответил: «Я не теряю надежды, что мне попадется сладкий».
Вторая мощная привязанность — это наша привязанность к своим взглядам и мнениям. У нас столько мнений обо всем, столько готовых убеждений! Привязанность к своим точкам зрения — величайшие путы. Они мешают нам видеть истинный порядок вещей, они наши «световые фильтры», навязанные нам конкретным воспитанием и практикой внешней жизни. Один большой учитель медитации из Таиланда на вопрос о том, какая самая большая помеха у его учеников, ответил так: «Их готовые мнения, их взгляды на вещи и системы идей. Их привычные представления о самих себе, о практике, об учении Будды. Их ум переполнен отшлифованными сентенциями о порядке всех вещей. Они слишком умны, чтобы послушать других. Это подобно полной чашке воды. Если в чашке грязная застоявшаяся вода, то чашка бесполезна. Ею можно пользоваться, только выплеснув старую воду. Необходимо выплеснуть из ума старые мнения, только после этого можно прозреть».
В Сутре Третьего Патриарха Дзэн говорится: «Не ищите истину. Всего лишь — перестаньте питать мнения». Если мы отпустим эту свою привязанность, вся Дхарма откроется перед нами. И там будет все. Мы должны отпустить предвзятые идеи о порядке вещей и о том, какими нам хотелось бы их видеть. Отказаться от привязаности к взлелеянным нами мнениям. Это вторая мощная цепь, которой мы прикручены к колесу сансары — колесу страданий.
Третий вид привязанности — это различные ритуалы и обычаи, например думать, что достаточно покурить ладаном или поставить на алтарь свечку — и все будет хорошо. Сюда относятся все чисто внешние практики, осуществляемые людьми, все церемонии, молитвы, мантры, от которых ожидается облегчение страданий. Но даже привязанность к практике, целью которой является освобождение от привязанностей, любое самодовольство в преследовании, казалось бы, самых духовных целей, любой вид духовного материализма (т. е. акцент на внешней, вещественной, стороне духовной практики) — суть уже оковы, кандалы, наручники. Все подобные привязанности являются сильнейшими путами.
Четвертая привязанность — самая коварно утонченная, наиболее глубоко обусловленная внешними впечатлениями. Это привязанность к вере в некоего «самого себя», в пресловутого «Я», в «меня» и в «мое», это вера в то, что существует некоторая незыблемая сущность в потоке ментально-телесного процесса, которая чем-то распоряжается и в горделивой автономности «испытывает» все происходящее. Именно из-за этой веры или убеждения, и с целью удовлетворить и ублажить то самое «Я», мы вовлекаемся во всякого рода недоброкачественные поступки, всевозможные проявления жадности и ненависти, разные виды иллюзий и ослепленности — все это ради удовлетворения мнимого хозяина, якобы сидящего внутри, но в реальности даже не существующего. Наша привязанность к концепту «Я» столь велика, что исключительно все, что бы мы ни делали, вращается вокруг него как абсолютного центра. Это еще больше делает нас пленниками нерасчленимой глыбы нашей боли.