Мы исследовали причины ранних переселений белой расы на юг и запад и констатировали, что они были следствием сильного давления со стороны многочисленных желтых народов на северо-востоке. Еще до переселения белых хамитов, семитов и арийцев финский поток, почти не встречая сопротивления у чернокожих жителей Китая, хлынул на них и далеко раздвинул свои границы за счет смешения. Спасаясь от жестоких завоевателей, многочисленные группы темнокожего населения стали спасаться бегством и рассеялись в разные стороны. Одни ушли в горы, другие на Формозские острова, в Японию, на Курилы или заселили опустевшие земли на западе, где соединились с желтыми племенами, которые не участвовали в общем потоке перенаселения.
Но путь из Южной Азии на другой континент оказался сопряжен с множеством трудностей и препятствий; с другой стороны, причины, которые вызвали исход из Америки огромных масс желтого населения, не позволили многим местным племенам остаться на родной территории. Таким образом, местное население сильно поредело и никогда не смогло оправиться от этой ужасной катастрофы, вынудившей эти массы искать спасения в других местах. Если мексиканцы и перуанцы представляли собой какую-то компактную совокупность в глазах испанцев, то португальцы нашли Бразилию малонаселенной, так же как англичане на севере встретили редкие племена, бродившие на бескрайних просторах.
Внимательные и добросовестные наблюдатели увидели в аборигенах Нового Света явные признаки социального вырождения и решили, что это результат агонии когда-то процветающего общества. Однако это совершенно неверно. Это был результат «слабой» крови, изначально состоявшей из самых низших элементов. Эти народы были настолько бессильны, что даже когда видели рядом с собой местные цивилизации, они оказывались неспособными имитировать их, так как они не знали даже землю, на которой жили. Империи Мексики и Перу, два ярких проявления местного гения, находились совсем рядом друг с другом, но ученые так и не обнаружили ни одной связующей нити между ними. Все говорит о том, что они просто не знали друг друга.
Однако они пытались расширить свои границы, но разделявшие их племена оставались глухи к влиянию социального характера, так что два развитых общества были островками, никак не влиявшими друг на друга.
Между тем они долгое время развивались в замкнутом пространстве и достигли определенного могущества. Мексиканцы не бьши первыми цивилизаторами в этой стране. До них, т. е. до X в. н. э., тольтеки основали здесь большие поселения, а перед тольтеками имела место эпоха ольмеков, которые, очевидно, и бьши настоящими основателями этих больших и впечатляющих сооружений, развалины которых стоят посреди глухих лесов Юкатана. Громадные стены из грубых камней, тянущиеся на большие расстояния, придают этим памятникам величественный вид, особенно посреди богатой и мрачной растительности. После многодневного утомительного пути через девственные леса Чиапа путешественник застывает, пораженный зрелищем этих остатков человеческой мысли, являющих собой несравненную красоту. Но когда, оправившись от первых впечатлений, он рассматривает сделанные рисунки и перечитывает путевые заметки, он приходит к выводу, что все увиденное не является делом рук художественно одаренного или хотя бы высоко практичного народа
Скульптурные украшения на стенах выполнены исключительно грубо и не несут никаких следов искусства. В отличие от семитских памятников Ассирии здесь отсутствует апофеоз материи и силы. Это робкие попытки имитировать форму человека и животных. «Мужские» расы, как правило, не дают себе труда нагромождать камни друг на друга, и нигде нет материальной нужды делать это. Поэтому ничего подобного не встречается в Китае, а когда средневековая Европа возводила свои соборы, романский дух уже привил ей чувство прекрасного и способность к пластическим искусствам, которые белая раса хорошо воспринимает и доводит их до совершенства, но только через посредство меланийского элемента. В создании юкатанских сооружений также участвовал негритянский элемент, он вдохновил «желтые» инстинкты, несколько возвысил вкусы желтой расы, но он не смог привить ей вкус к настоящему созиданию.
Необходимо вывести еще одно следствие из изучения этих памятников. Дело в том, что малайский народ, который их построил, не только не обладал художественным вкусом в высоком смысле этого слова, но к тому же представлял собой победителей, имевших в распоряжении покоренные массы. Однородный и свободный народ никогда не создает такие творения: ему нужны вдохновители-чужестранцы, когда у него недостает воображения, или чужестранцы-исполнители, когда воображение у него богатое. В первом случае он использует хамитов, семитов, арийцев-иранцев или индусов, германцев, т. е. согласно понятиям любых народов — богов, полубогов, героев, священников или могущественных благородных людей. Во втором нельзя обойтись без порабощенных масс, чтобы воплотить замыслы своего гения. Зрелище развалин Юкатана наводит на мысль о том, что смешанное население этой страны, в период строительства этих дворцов, находилось под властью такой же смешанной расы, только содержавшей в себе меланийский элемент.
Тольтеки и ацтеки узнавали друг друга по невысокому лбу и светло-оливковому цвету кожи. Они пришли с северо-запада, где в окрестностях Нутуки до сих пор живут родственные им племена, и обосновались среди аборигенов, которые уже испытали на себе власть ольмеков и привили им цивилизацию, удивляющую нас сегодня.
При внимательном изучении мексиканской культуры времен ацтеков можно увидеть величественные сооружения, красивые ткани, изысканные нравы. Над всем этим стоит монархическая иерархия, смешанная со жречеством, которая имеет место всюду, где народные массы находятся под властью народа-завоевателя. Знать не лишена воинственной энергии и понимает государственное правление так, как это свойственно желтой расе. В стране существовала и литература. К сожалению, испанские историки многое исказили в этом отношении. Однако можно отметить шсто китайский вкус, выражающийся в моральной сфере и в назидательной поэзии ацтеков. Мексиканские вожди, подобно всем американским касикам, испытывали пристрастие к велеречивому красноречию. Я уже говорил об истоках этого таланта. Политическое красноречие, четкое, простое, краткое, являющееся только выражением сути вещей, служит инструментом свободы и мудрости у арийцев всех племен, у дорийцев, у римских сенаторов сабинянской эпохи. Но совсем иное дело — витиеватое политическое красноречие, культивируемое специально, возвышенное до уровня искусства, которое в конечном счете становится риторикой. Его надо считать прямым результатом идейной разобщенности расы и ее моральной изоляции. Мы видели это у южных греков и семитизиро-ванных римлян. Его задача — соблазнить, обмануть, увлечь, вместо того, чтобы убедить. Такое красноречие" популярно у народов, не имеющих общей цели и воли, не знающих своего пути, отдающихся всякому, кто красиво говорит. И если мексиканцы так высоко почитали красноречивость, значит даже их аристократия не была однородной.
Четыре досадных факта портят впечатление от ацтекской цивилизации. Иератические человеческие жертвоприношения считались у них одной из основ социальной организации, одной из главных задач государственной и общественной жизни. Это была нормальная жестокость, убивающая без разбора мужчин, женщин, стариков, детей; она творила массовое убийство и находила в этом неизъяснимое удовольствие. Нет смысла напоминать, насколько эти убийства отличались от человеческих жертвоприношений, которые практиковались в германском мире. Ясно, что источником этого обычая было деградирующее презрение к жизни и душе, обусловленное черно-желтой смесью, которая сформировала эту расу.
Ацтеки никогда не занимались одомашниванием животных и не знали вкуса молока. Эта же странность наблюдается у некоторых групп желтого семейства.
Они имели графическую систему, и она была удивительно совершенной. Их письменность представляла собой только серию рисунков идеографического характера. Им далеко до египетских иероглифов. Такой метод использовался для сохранения исторических фактов, для передачи распоряжений и сообщений. Это было очень неудобно, но ацтеки и не стремились усовершенствовать свою письменность. В этом отношении они стояли ниже ольмеков, своих предшественников, которые считаются основателями Паленки, судя по некоторым надписям на сохранившихся руинах, где видны фонетические знаки.