Во-первых, это было самое страшное событие в моей жизни. Казалось, что вибрации могут быть опасны, а охватывавший меня гул пугал еще больше. Я лицом к лицу столкнулся с двумя самыми большими человеческими страхами: страхом перед неизвестностью и страхом смерти. Мое ориентированное на научное мировоззрение сознание не могло сделать из пережитого никаких научных выводов – то, с чем я столкнулся, не было частью знакомой мне физической Вселенной. Я попробовал осмыслить случившееся, опираясь на то, чему учила меня католическая вера, но, согласно религиозным постулатам, я мог покинуть свое тело только после смерти. Может быть, я вплотную к ней приблизился? После нескольких часов, проведенных в попытках получить ответы на все эти вопросы, я заснул, так и не придя ни к какому выводу.
Весь следующий день я спорил сам с собой, пытаясь выработать отношение к случившемуся. Вся система моих житейских представлений рухнула в одночасье. Ощутить, увидеть – значит поверить, а я не мог отрицать, что испытал вибрации, слышал гул, пережил нечто похожее на паралич и видел синее энергетическое кольцо. Я смотрел сквозь сомкнутые веки и при этом знал, что не галлюцинирую, не сошел с ума, не сплю и не нахожусь под гипнозом. Пережитое было очень реально, столь же реально, как и обычное состояние ясности сознания, а может быть, даже более того…
Мое первое наблюдение заключалось в том, что существует некая нефизическая реальность, а это прямо противоречило моим научным представлениям.
Кроме того, рассуждал я, согласно теории относительности Эйнштейна, материя – это то же самое, что и энергия. Если человек способен сознательно покидать свое тело и проникать в нефизический мир, он не является в этот момент ни материей, ни энергией, знакомыми нам по этому миру. Наука не оставила в своих формулах места ни для сознания, ни для духа. Научное мировоззрение предполагает существование только трех основных измерений (плюс время), что может быть подтверждено экспериментально, а также пяти чувств. Все прочее снабжено ярлыком суеверия, несусветной чуши, галлюцинаций или религиозных предрассудков.
Согласно нерушимому правилу логики, при неверной предпосылке любые выводы, сделанные на ее основе, также неверны. Обнаружив, что основные предпосылки науки неверны, или, в лучшем случае, неполны, я сделал вывод, что многие, если не все, выводы современной науки также неверны. По крайней мере, они игнорируют некоторые факты, чрезвычайно важные для формирования мировоззрения.
Так собственное научное мировоззрение привело меня к выводу о невозможности полностью доверять науке! Я не мог больше доверять учебникам, которые так любил читать в детстве! Однако при этом я был убежден в том, что, если система работает, то ее можно использовать, пока не найдется что-то, работающее лучше, и решил, что буду по-прежнему пользоваться научным методом как инструментом познания, хотя и не смогу никогда полностью доверять науке. А пока единственное, что можно сделать для обретения душевного покоя, это попытаться с помощью ВТО как можно больше узнать о нефизическом мире.
Внутреннее смятение затронуло не только мое научное мировоззрение, но и религиозные представления. Я был католиком, что порождало еще один круг проблем.
Католическая система верований призывала верить в один Рай, один ад и одну Землю. В Судный день, твердили проповедники, Бог будет судить человека и определит, «хорош» тот или «плох». Люди, которых сочтут «плохими», навсегда попадут в ад, а «хорошие» навсегда отправятся в Рай. И, разумеется, пока не наступит смерть, вам предстоит проводить свои дни на Земле.
Я мог предположить, что именно католики станут говорить о нефизической реальности: либерально настроенные стали бы, вероятно, утверждать, что я несу чушь, и при этом опирались бы на авторитет науки; фундаменталисты, наверное, говорили бы о том, что любой опыт такого рода – это, конечно же, дело рук дьявола, который пытается ввергнуть мою душу в пучину греха.
Однако я отказывался верить, что был введен в заблуждение. Видеть – значит верить. Я видел, что нефизический мир существует и что это вовсе не Рай и не ад. Поэтому я пришел к выводу, что основная посылка католицизма тоже неверна, и решил не верить более словам католических проповедников, поскольку они знают об этом нефизическом мире столько же, сколько знал о нем раньше я сам.