– У него повреждается кровеносная система, – начал честно отвечать Сухой. – Преимущественно в малом круге альбедообрашения, но и в большом круге видятся негативные изменения.
– Какие изменения? Каков характер повреждений? – спросил я.
– Частичная закупорка и прободение сосудов – я не понимаю причин, – ответил Сухой. – Он близок к окончательному упокоению и мы не знаем, что делать.
– Когда речь о сосудах, то не прободение, а перфорация, – поправил я его. – И только лишь он пострадал?
– Не только он, – ответил Сухой. – Ещё у Нудного такие же повреждения, а ещё у Пападимоса, Папандреу, Лебедякиса и Гнетой. Но у последних двоих повреждения менее выражены и не угрожают их нежизни…
– Так… – я нервно вытащил ещё одну сигарету из пачки и закурил. – Почему не сказали мне?
У меня практически сразу возникла теория, объясняющая то, что сейчас происходит. Но нужно всё обдумать…
– Ребята решили, что пожертвуют своими нежизнями ради общего освобождения, господин, – объяснил Сухой.
– Чтобы я сдох, а остальные стали свободны? Благородные мертвецы, – хмыкнул я. – Свергнуть тирана и диктатора, не жалея жизни, да?
– Мы не считаем вас плохим господином, господин, – покачал головой Сухой. – Но…
– Мне насрать, кем вы меня считаете, – прервал я его. – Я пытался вести себя с вами по-человечески, стать отличным руководителем, который учитывает ваши потребности и делает вас сильнее и сильнее, каждый день, без выходных и праздников. До тех пор, пока вы вновь не станете людьми или я не свалю из этой вонючей дыры! Я бы не стал брать трупы с собой, это уж точно, поэтому вы бы получили освобождение сразу перед тем, как я войду в портал, ведущий меня в родной мир. Увы, вы всё обосрали. Знаешь, что теперь будет, Сухой?
– Не знаю, господин, – ответил Сухой.
– А ты знаешь, Алексей? – посмотрел я на стратига.
– Не знаю, – ответил тот.
– Теперь я не буду вас жалеть, – сказал я. – Вы, так уж получилось, моя собственность. Я относился к вам как к людям, а с этого дня вы превращаетесь в вещи. Тебя, Алексей, это не касается, потому что у нас договор.
Все присутствующие немёртвые явно посмурнели, услышав от меня такое заявление. Я никого не кидал, за всю жизнь – так уж я устроен, что сильно не люблю кидать людей. А ещё сильнее я не люблю, когда меня кидают. И если уж меня всё-таки кидают, я устанавливаю причины, а затем, если причины оказались недостаточно вескими и убедительными, применяю санкции, доступные мне конкретно в тот момент времени.
Как говорилось в одном анекдоте про людоедов: Сынок, не играй с едой!
То же самое, по аналогии, делал и я. Придумал для себя, что мертвецы могут быть не только полезным инструментом, но и приятелями или даже друзьями. Но мёртвое живому другом быть не может.
– Когда я сдохну, – вновь заговорил я, сделав глубокую затяжку, – вам будет даже хуже, чем вы только можете себе представить. Связи подчинённости никуда не денутся, вы просто не сумеете уйти от лича или другой высшей нежити, в которую я обращусь посмертно. Он, а не я, вернётся за вами. И тогда вы поймёте, что такое настоящее рабовладельческое угнетение и анальное порабощение. Свобода воли, выбора? Этого нет ни у вас, ни у меня, поэтому зря вы на такое надеялись.
Есть вероятность того, что ЛИЧная моя ипостась окажется душевной, доброй и отзывчивой, но я бы, на месте немёртвых, не сильно надеялся на такое. Некромантская литература говорит, что лич сохраняет только наиболее сильные стороны личности, связанные с некроэнергией, то есть с негативом. Я не могу с уверенностью утверждать, что во мне мало негативных сторон, поэтому лич будет однозначно не самым хорошим малым. Увидим.
– Вы не всё знаете об этом, господин, – сказал Сухой. – Свобода воли есть.
– Да ты что? – усмехнулся я. – Ты же образованный человек, Артём! Наука говорит нам, что свобода воли – это фикция. Особенно после того, что я узнал о Судьбе, у меня нет сомнений в том, что свободы воли не существует.
– Для живых, господин, – Сухой позволил себе улыбнуться.
Да что он несёт? Хотя постойте…
– Твою м-м-м-мать… – прошептал я.
//Российская Федерация, г. Владивосток, 12 сентября 2021 года//
– Сколько можно ждать? – недовольно спросил Савол. – Это ведь не ритуал соединения с аватаром!
Огизис сидела в ритуальном квадрате, наполненном маленькими идеограммами, имеющим древнее происхождение. Настолько древнее, что Савол, изучавший историю ритуалистики в качестве факультатива в академии, не смог узнать ни один из них.