Через пару минут мы тихонечко ехали по главной улице гаражного кооператива, а старлей провожал нас каким-то даже завистливым взглядом. «Съебнули отсюда быстро», – сказал он на прощание. Вывернув в соседние гаражи, на всякий случай глянув в зеркало заднего вида и убедившись, что старлей нас больше не пасет, наш рулевой дал газу, и кирпичные стены уже привычно замельтешили за мутными стеклами «Запорожца».
Закончилось это абсурдное роадмуви чуть позже, после того, как мы взяли пива, – Ролан тут же сделал нас должными, мол, без меня куковали бы сейчас на ноге, а то и вовсе в отделении. На одном длинном, пустом участке Ролан захотел проверить задний ход и с места вдавил педаль в пол. «Запорожец» сначала ехал ровно, потом на каком-то валуне его закрутило и резко увело вбок. Пейзаж за окном злобно дернулся. Раздался лязг. Нас всех бросило в заднее стекло машины и сверху придавило Роланом. Все в разлитом пиве, поту, ржавчине и грязи, мы выбрались из машины. «Запорожец» въехал жопой в ворота чьего-то гаража. Бодро навалившись, мы стали толкать тачку вперед, но кромка двери, сделанной из тонкого листа железа, вошла в багажник машины почти до половины. Нас буквально насадило на дверь. «Как, сука, нож в масло», – сказал Серега, сплевывая кровь из разбитой губы.
«Запорожец» больше не заводился – сильно повредился мотор, расположенный у этого чуда отечественного автопрома известно где. Так мы дружно толкали машинку, а Ролан шел сбоку и попивал остатки пива. Кто-то из нас снял куртку и накрыл искореженный металл. Быстро, что было мочи, мы вытолкали «Запорожец» с улочки, аккуратно сбросили его в овраг и закидали крапивой. Благо на этом участке нам не попался ни один автомобилист или прохожий.
Мы вернулись посмотреть нашу машину на следующий день. Ее не было. Я отыскал Ролана и спросил, не знает ли он чего о пропаже. «Продал, братан, – ответил он просто, закуривая вишневый Captain Black, – за косарь продал. Я его пока у себя оставлю? Отдам послезавтра, мне бабки нужны». Конечно, ни наших денег, ни тем более машины мы больше никогда не увидели.
Даже больше – у меня после этого никогда и не было не то что машины, а даже желания ее иметь. Я легко расстался с этой мечтой.
Кстати, деньги и «Запорожец» – не единственная вещь, которую должен мне Ролан. Один раз он встретил меня во дворе. Я шел домой с диском модной тогда группы System Of a Down.
– Че это? – спросил Ролан и внимательно посмотрел на обложку диска.
Тут он помолчал, подумал, а потом задумчиво прибавил, показывая на гитариста группы:
– На моего двоюродного братана из Еревана похож!
– Ролан, они армяне, – объяснил я, – американские армяне.
Диск он мне так и не вернул.
Возвращаясь к истории про финансовые махинации. Кардерское дело – рискованное и непредсказуемое. Насколько я знаю, деньги такие ребята выводили у клиентов банков других стран, поэтому вероятность, что за тебя примутся коты, была очень небольшая. Но она была. Когда Ролана взяли приехавшие из области фээсбэшники, он долго сопротивлялся. Уходил в отказ и угрожал сотрудникам, что сейчас позвонит своему брату, «чья фамилия тоже заканчивается на – ян». Брат у него работал в ППС, поэтому мужики в костюмах добродушно переглядывались. Выйти на Штакета им не удавалось – тот использовал какую-то непростую систему шифрования айпи-адресов. Ролана же нашли легко: он каждый месяц появлялся в отделении банка, чтобы забрать со счета тыренные у честных обывателей иностранных государств бабки.
Он молчал дня три. Потом к нему в камеру зашел красивый, крепко сложенный человек в гражданском. Кажется, он был как минимум наполовину турок. Человек говорил ровно и четко, но когда представился, то имя и должность назвал так, как и все эти люди, – ничего не разберешь. Турок взял оранжевое издание «Айвенго», которое принесла в камеру мать Ролана, раскрыл его, вытащил из нагрудного кармана неплохую ручку и начертил на внутренней стороне обложки пару табличек и пару столбиков цифр. Все это представляло собой нехитрую юридическую арифметику. Выходило, что если Ролан рассказывает силовикам, с кем имел дело, то освобождается условно и возвращается к своим машинам и перепелкам. Если нет – едет лет так на – дцать шить рукавицы. «Автосалон свой на замок закроешь, – улыбнулся идеальными зубами турок, – и никаких перепелок». Ролан заговорил.