"Вот так проходит жизнь", - думала Флорина. Она не могла понять, когда из прекрасной женщины она превратилась в оставленную всеми старуху, не нужную любимому человеку. "Нельзя было любить", - решила она. Но она полюбила, и теперь расплачивается за свою позднюю любовь сломанной шейкой бедра, которая уже никогда не срастется.
Флорина хотела, чтобы пришел Алеша, чтобы он упал на колени, чтобы рыдал, чтобы жестоко пожалел о своем поступке. Она хотела, чтобы внук называл ее своей единственной, чтобы говорил ласковые слова, целовал и признавался в любви. Любовь Алеши была ее лекарством, ее спасением, а не кусок металла, который врач хотел вставить ей в ногу.
Прелестный мальчик с голубыми глазами и светлыми волосами стал ее первой и последней любовью. Но ему нужны были сначала новые игрушки, потом новый телефон, новый компьютер, а теперь оказалась нужна квартира Флорины. "Но нет, это не так", - думала она. - "Он не мог со мной так поступить". Флорина вновь уходила в придуманный ею мир, в котором она пряталась от реальности. Медсестры были напуганы ее отсутствующим выражением лица. Она не хотела жить в этом несправедливом мире.
Флорина вспоминала светлые волосы Алеши в том месте, где они соприкасались с нежной белой шейкой. Флорина думала о его голубых глазах, которые так нежно искрились, когда он ей улыбался. Она вспоминала все ласковые слова, которые он ей говорил. Флорина хотела жить в мире, который создала для себя и Алеши.
Тишину больничной палаты нарушил какой-то женский голос. Флорина сделала над собой усилие и открыла глаза. Перед ней стояла ее внучка Кристина.
- Кристиночка? - недоуменно произнесла Флорина. - Что ты здесь делаешь?
- Бабушка, как ты себя чувствуешь?
- Не надо тебе было приходить, Кристиночка! Зачем все это?
- Бабушка, я хочу тебе помочь. Я принесла фрукты, лекарства.
- У меня все есть. Мне ничего не нужно.
- Доктор сказал, что тебе необходимо сделать операцию. Иначе ты не сможешь встать.
- Этого не нужно, - жестко произнесла Флорина. - Иди домой, девочка.
****
На одном из московских кладбищ есть заброшенная могила. Первой в нее легла Элеонора, затем ее мать, позднее Михаил и последней была Флорина.
После ее похорон с могилой случилась беда. Ограда у нее снесена, памятник лежит в проходе между захоронениями, а земля перерыта и перемешана с камнями. Кристина приходит на эту могилу каждый год, но вид ее с годами не меняется.
Разоренное захоронение вызывает ужас у посетителей кладбища. Даже его работники стараются обходить стороной зловещую могилу, над которой совершили надругательство не вандалы, а родственники усопших.
Кристина и ее родители неоднократно пытались привести разоренную могилу предков в благопристойный вид, но так и не смогли. Права на захоронение принадлежат Алеше, которого Флорина сделала своим наследником. Алеша давно переехал в Англию, и в Москве не был уже много лет.
Черные овцы начинают и выигрывают
Белое полотно скатерти ровно легло на черный лакированный стол. Евгении не хватило одной минуты, чтобы накрыть на стол. В дверь позвонили. Пришли двоюродная сестра Александра, племянник Алеша и тетка Флорина.
Евгения пригласила Александру с семьей не просто так, а с практической целью. Недавно ей попалась на глаза очень интересная статья в газете "Иностранец". В ней говорилось, что с вкладов в швейцарских банках, открытых до революции, теперь можно получить деньги. Для этого необходимо заполнить бумаги, и Евгении предстоял разговор с родственниками, потому что она не могла сделать это без помощи тети Флоры, единственной оставшейся в живых из старшего поколения.
Тетя Флора обладала редкой для ее возраста памятью, но из всех многочисленных родственников она вспомнила только, как звали отца ее свекра. Она говорила, что братья свекра уехали в Англию еще до 1905-го года, и открыли там свое дело. После революции они, как было принято в еврейских семьях, прислали вызов для свекра, свекрови и их троих детей. Но муж тети Флоры, тогда яростный комсомолец, наотрез отказался ехать во вражескую страну. Более того, он пригрозил родителям донести на них, если они будут поддерживать связь с буржуями.
Александра ела одну шоколадную конфету за другой и молча слушала разглагольствования своей матери. От природы она обладала удивительным даром сразу чувствовать, где пахнет деньгами, а где нет. "В данном случае, конечно, надеяться абсолютно не на что", - думала она. - "Даже если родственники и жили когда-то в Англии, потом они могли уехать в Америку, о чем когда-то говорили в семье. Почему тогда они открывали счета именно в Швейцарии? Почему не воспользовались деньгами сами или не оставили их своим детям? Абсурд, да и только".
Евгения продолжала говорить о том, что ее старший сын Илья растет очень непоседливым и неуравновешенным мальчиком, и ей никто не помогает воспитывать его. Она рассказывала родственникам, как ей тяжело одной растить двух детей, как тяжело вчетвером ютиться в двух смежных комнатах небольшой квартиры. "Вот уж странно", - думала Александра, - "почему одной-то". У Евгении был приличный муж, человек порядочный и серьезный. Вот Александре действительно приходилось всю жизнь крутиться одной - муж оставил ее, когда она лежала на сохранении в роддоме, усомнившись в своем отцовстве. История рождения ее сына Алеши была покрыта мраком. Ее супруг в детстве перенес свинку, и врачи убеждали его, что он не сможет иметь детей. Когда они с Александрой поженились, ему было за пятьдесят, и из-за слабого здоровья он редко исполнял свой супружеский долг. Когда жена сообщила ему, что ждет ребенка, он был рад, но удивлен.
Прозрение пришло к нему позже, в образе усталой сорокалетней женщины в черном драповом пальто. Жена начальника Александры убеждала его, что именно ее муж является отцом ребенка, которым беременна его супруга. "Невероятно", - думал муж Александры, - "как она могла так дурить меня все эти годы"?
Александра не желала слышать об этой истории. Для нее бывший муж был просто бесчестным человеком, который оставил ее с ребенком на руках.
- Как тебе тяжело, дорогая, - промолвила она, ласково глядя на сестру. Но Бог даст тебе успокоение, он всех любит. Ты читала Евангелие?
- Скажи мне, Аля, и ты веришь во все это?
- Я глубоко верую, - опустив глаза в пол, сказала Александра. - Бог все видит. Ты знаешь, Женя, я хожу в религиозную общину. И Алеша ходит. Правда, Алеша?
Семнадцатилетний Алеша отрешенно смотрел в чашку с чаем. Созерцая горячий напиток, он напряженно думал, почему его друг Сева вчера отказал ему. Алешу охватил приступ болезненной неуверенности в себе.
- Конечно, мама, - ответил он.