У матушки Клер на этот счет было свое мнение. Она давно решала проблемы всех тех, кто обращался к ней, лучше любого психоаналитика. Сейчас она поняла, что той ночью, в церкви, Марион от нее что-то скрыла. И что еще хуже, она скрыла это от самой себя. "Не может быть", - подумала матушка Клер, поймав себя на последней мысли.
Она не любила, когда с просьбой принять их в монастырь обращались совсем молодые женщины, такие, как двадцатилетняя Марион. Матушка Клер всегда говорила, что в монастырь идут, чтобы служить Господу, а не для того, чтобы убегать от несчастной любви. Но Марион так искренне говорила о своей вере, о том, что хочет посвятить свою жизнь Богу, что матушка поверила ей.
Марион лежала в бреду, и все вокруг нее пылало жаром: подушка, одеяло, простыня. "Хорошо все-таки, - подумала Марион, - что матушка Клер не отдала меня в больницу, как настаивала доктор". Одной ей было бы совсем одиноко, без заботливых и добрых сестер.
- Хорошо, что тебе становится жарко, - сказала сестра Жанна, значит, температура снижается. Марион, в бреду ты часто называла имя Стефан. Это твой друг или родственник?
- Это мой бывший друг, - только и смогла вымолвить Марион.
Со Стефаном Марион познакомилась в университете, где изучала историю. Молодые люди сразу понравились друг другу. Их встречи были так важны для мира, что даже брат на какое-то время оставил Марион в покое. Может быть, они стали возможны именно потому, что Жан-Клод уехал работать в Россию, и Марион осталась одна в парижском пригороде Кретей.
Сначала ей было очень грустно, не проходило и дня, чтобы она не вспоминала о брате. Каждый вечер она с замиранием сердца ждала телефонных звонков и по нескольку раз в день открывала электронную почту, чтобы проверить, нет ли новых сообщений от него.
Брат говорил, что в Москве весело, что у него много друзей. Компания, в которой работал брат, занималась консультационными услугами. В тридцать лет Жан-Клод стал директором российского представительства. Он свободно говорил по-русски, и, благодаря своему общительному характеру и прекрасным деловым способностям, имел все шансы сделать блестящую карьеру.
Веселый и обаятельный Стефан сразу напомнил Марион брата. Стефан открыл для Марион целый мир, о котором раньше она могла лишь мечтать, как будто миллионы разноцветных блесток закружились, застилая землю волшебным ковром конфетти. Миллионы чудесных скрипок играли прекрасную музыку, наполнив пространство чудесными мелодиями. Миллиарды роз и лилий расцвели на парижских улицах посреди зимы. Париж утратил свой серо-фиолетовый зимний цвет, и одиночество уступило свое место в душе Марион волшебной сказке взаимной любви.
Марион и Стефан, обнявшись, бродили по бульварам Сен-Жермен и Сен-Мишель, и по Люксембургскому саду, заходили в небольшие кафе. Время неслось стремительно, оно летело стрелой и уносило Марион прочь от волшебных мгновений сказочного фейерверка. Время, этот факир-фокусник, которому наивная Марион доверила свою любовь, путем таинственных манипуляций вернуло ей только пустоту.
Держа эту пустоту в протянутой руке, Марион не могла понять, почему время было так жестоко к ней. Проклятый импровизатор обманул ее, оставил ни с чем. Стефан изменил ей с ее лучшей подругой Карин. Карин сама ей обо всем рассказала, не забыв о самых интимных подробностях.
Дорога от факультета, где происходил разговор с Карин, до небольшой квартирки в четырнадцатом округе, которую снимал Стефан, заняла у Марион пятнадцать минут вместо обычных тридцати.
- Ты не мог со мной так поступить, Стефан! - рыдая, Марион набросилась на друга с кулаками.
- Что случилось, Марион? - удивленный Стефан взирал на нее поверх тетради с конспектами, которые он усердно штудировал до прихода подруги.
- Карин мне все рассказала.
- Ну и что? - Стефан недоумевал. - Ну прости меня, Марион. С кем не бывает. Она сама меня соблазнила. Я люблю только тебя.
- Я все знаю. И про других твоих подружек тоже.
- И что теперь?
- Между нами все кончено. Не ищи меня. Ты меня больше не увидишь.
Вечером Марион позвонила брату в Москву и сказала, что хочет приехать к нему как можно скорее. Жан-Клод давно приглашал ее.
- У нас будет другая жизнь, Марион, - говорил Жан-Клод, когда она спрашивала его, зачем так долго жить в далекой северной стране.
Через несколько дней Марион оказалась в просторной квартире на Чистых прудах, которую компания снимала для Жан-Клода.
Брат водил ее по магазинам, водил по клубам и ресторанам, водил по московским улицам и площадям.
Потом выходные закончились, а Марион так и не решилась рассказать брату про Стефана. Жан-Клод несколько раз спрашивал про ее друга, но Марион отвечала неопределенно.
Понедельник тянулся медленно. Марион не знала ни слова по-русски, кроме нескольких фраз, которым ее успел научить брат. Весь день она бестолково слонялась по столичным улицам, боясь заблудиться. Вечером, почти без сил, она добралась, наконец, до квартиры Жан-Клода.
Зазвонил телефон. Звонил брат.
- Марион, я целый день тебе звоню. Где ты была?
- Гуляла по городу.
- Приезжай ко мне в офис. Посмотришь, как я работаю.
Едва не потерявшись в московском метро, Марион приехала в офис брата. Несмотря на поздний час, почти все сотрудники были в офисе и продолжали работать.
Жан-Клод провел ее по кабинетам и представил коллегам. Марион обратила внимание на симпатичную молодую девушку Лену, как ей показалось, чуть старше ее, которая свободно говорила по-французски.
Пока брат заканчивал срочную работу, Лена пригласила Марион выпить чашечку кофе.
- Ваш брат, Марион, совершенно потрясающий человек и очень обаятельный мужчина. Девушки в нашей компании просто влюблены в него. Жаль, что Жан-Клод предпочитает азиатских женщин. Недавно у него появилась новая подруга-китаянка, а до нее он встречался с якуткой. Ты, наверное, знаешь, Марион, как покорить сердце Жан-Клода. Пожалуйста, поделись со мной этим секретом.
За окном давно стемнело. Шел промозглый дождь. Капли стекали по стеклу, убеждая в бесполезности попыток спора с судьбой. Марион почувствовала, как зыбкая почва под ногами куда-то уплывает. Голова закружилась, и Марион с трудом сохранила равновесие, удержавшись за край стола.
- Я не знаю, - промолвила она посиневшими губами. Она действительно ничего не знала. Она не знала о китаянке, не знала о якутке, не знала о страданиях русской девушки Лены, не знала, зачем приехала в Москву. Марион не знала, почему наивно думала, что Франсуаза, невеста Жан-Клода, служащая одного из парижских банков, и есть его единственная любовь.
- Я так страдаю, Марион, - продолжала Лена. - Иногда мне кажется, что Жан-Клод дает мне понять, что не равнодушен ко мне. Неделю назад мы допоздна работали в офисе над отчетом, и когда шофер развозил нас по домам, Жан-Клод предложил меня проводить, но я отказалась. Я не хотела, чтобы он подумал, что я легкомысленная, такая, как его девицы.