"Своя комната, - со злостью думала Дарья. - Я тут должна зимовать в холодном бараке вдвоем с подругой, в комнате, где с трудом умещаются нары. Сделал свое дело и уехал, значит. Все они такие, мужики, всем им одного надо".
* * *
Зоя, проснувшись холодным октябрьским утром, увидела Дарью, с чемоданчиком в руках, в пальто и в коричневом берете, по-модному натянутом на одно ухо.
-Ты куда это? - ничего не понимая, испуганно спросила она подругу.
-Я в Красноярск. К мужу. Я теперь там жить буду.
-К какому мужу? - удивилась Зоя.
-К Василию. Он меня давно замуж звал. Вот приеду, говорил, в Красноярск, устроюсь, а ты недельки через две приезжай. До свиданья, Зоя.
Оставив Зою в полном недоумении, Дарья уверенно зашагала на железнодорожный вокзал, где села на поезд до Красноярска.
Козыри нынче пики, а значит, она, пиковая дама, снова в козырях, и ее пиковый король будет при ней. Дарья поняла это, когда не дождалась своих обычных женских недомоганий, которые случались у нее регулярно через двадцать пять дней. Подождав для верности неделю, Дарья окончательно убедилась в том, что беременна, и поехала в Красноярск, чтобы убедить в этом и Василия. Дарья смотрела на холмы за окном поезда, покрытые желтыми березами и зелеными елями, и жмурилась от удовольствия. Теперь ему крыть нечем. Все козыри у нее на руках.
Увидев на пороге Дарью с чемоданчиком, Василий едва не лишился чувств.
-Ты зачем приехала? - только и смог вымолвить он.
-Я жить здесь буду, - с достоинством ответила девушка и стала спокойно распаковывать чемодан. - Я ребенка от тебя жду.
Василий, который уже приготовился послать непрошенную гостью ко всем чертям, задумался. Рано оставшись без матери, а потом и без раскулаченного отца, он с трепетом относился к семье, к маленьким детям и особенно к беременным. Если Дарья действительно беременна от него, он не мог оставить ее зимовать в холодном бараке таежного городка.
Но было и другое, что заставило Василия серьезно задуматься. Если эта ненормальная додумалась приехать к нему в Красноярск, куда ее никто не звал, то она сможет, наверное, дойти и до парткома, как она обещала там, на опушке леса. Перед глазами у Василия уже стояла картина, как парторг, напряженно глядя ему в лицо, заявляет:
-Партбилет на стол, Василий!
-Ну что ж, располагайся, раз приехала, сказал он Дарье.
***
В первые же дни совместной жизни Дарья, выросшая, как Василий узнал, в крестьянской семье, поразила его своей медлительностью и нерасторопностью. Накрыть на стол Дарье удавалось с большим трудом. Когда она готовила еду, ставила на стол посуду, подавала блюда, она как будто не могла сосредоточиться и все делала медленно и неаккуратно.
Только Дарья знала о том, что это происходило потому, что у нее перед глазами постоянно находились предметы и существа, которых на самом деле не было. Когда она хотела поставить кастрюлю на стол, казалось, что на нем уже есть одна, а рядом стоит горшок с цветами, а на стуле сидит зеленый человечек и кричит ей:
-Дура ты, Дашка, я все про тебя знаю. Будут тебя черти на большой сковороде жарить!
Когда Дарье было лет двенадцать, она впервые начала видеть странные, не существующие в реальности предметы и поделилась этой новостью с младшей сестрой Шурой. Они с Шурой жили тогда в рабочем поселке, в пятнадцати километрах от их родной деревни, чтобы ходить в школу, которой в деревне не было.
Шура не видела ни ярких цветов, ни червей, ни каракатиц, то есть видела только то, что действительно существовало. Шуру не вдохновили откровения сестры. Она стала обзывать ее ненормальной и пригрозила рассказать про ее видения родителям, чтобы они отправили ее в больницу.
У матери Дарьи и Шуры в деревне были в достатке яйца, молоко и картошка, и даже рыба. Но в семье было много детей, поэтому девочкам, приходившим на выходные из поселка домой, она давала с собой очень мало еды, недостаточно, чтобы питаться целую неделю. Поэтому за каждый кусок хлеба у девочек шла борьба. Шура использовала узнанную тайну и говорила Дарье:
-Если ты не отдашь мне еще кусок хлеба, я всем расскажу про червей и про каракатиц, все будут знать, что ты сумасшедшая и тебя посадят в дурдом!
Дарья отдавала Шуре хлеб, но она хотела есть, она постоянно хотела есть, и теперь получалось так, что практически все, что им давала мать, Дарья отдавала Шуре как плату за молчание. Дарья панически боялась, что ее секрет будет предан огласке, и что родители отведут ее к доктору, который отправит ее в больницу для психов. Страшный призрак уездной палаты N6 терзал душу Дарьи сильнее, чем голод терзал ее тело.
Доведенная до отчаяния голодом и страхом, Дарья решилась на поступок, который давно обдумывала. Она знала, как она сможет заставить замолчать сестру раз и навсегда. Из всех возможных способов убийства наиболее простым ей представлялось отравление. Дарья подсыпала сестре крысиного яду в чай, сдобрив несколькими кусками сахара.
В тот вечер Шура, как всегда, жадно ела свой ужин, запивая большими глотками чая.
-Стакан, что ли, грязный, -сказала она, - вкус у чая какой-то странный.
* * *
После смерти сестры к цветам, червям и каракатицам присоединились зеленые человечки. Один из них сейчас сидел на краю стола, за которым сидели Дарья с Василием и, мерзко хихикая, изрекал:
-Знаем мы, все про тебя знаем! Одну сестру убила, а другую замуж за алкоголика выдала!
Насчет второй сестры зелененький явно врал, и Дарья могла бы с ним поспорить, но после случая с Шурой она решила никому не рассказывать о том, что видит, и, тем более, не разговаривать с человечками при свидетелях.
Старшая сестра, красавица Анна, действительно, спросила у нее совета, за кого из двух ухажеров выходить замуж. Дарья тогда была девочкой-подростком, и наобум ответила, а Анна ее послушалась. Получилось так, что ее сестра Анна, красавица-умница, уже несколько лет мучается с беспросветно пьющим мужем.
Хотела бы Дарья спросить этого зеленого человечка, раз он такой умный и все знает, разве виновата она в том, что никогда не ошибается? Разве виновата она в том, что у нее так мало сил, что она обязательно должна бить точно в цель, ведь на вторую попытку энергии у нее уже не будет, и она должна попасть в яблочко сразу?
"Эй, ты, зеленый, шел бы ты лучше со стола, не мешал бы ужинать", - думала про себя Дарья, но вслух сказать боялась, потому что Василий был рядом и требовал подать ему горячий чай.
* * *
Через месяц в Красноярск приехал Юрий, однокурсник Дарьи по московскому техникуму, которого она когда-то в Москве выручила, одолжив достаточно большую для студентов сумму денег. Она заработала их в маслобойном цехе кондитерской фабрики. Там производили подсолнечную халву, и Дарья ночами отжимала жмых в душном и сыром помещении. Юрий остановился у Василия с Дарьей.