Вскоре нас снова вызвал Д.А. Кунаев и запросил дополнительные данные о безопасности взрыва с тем, чтобы принять окончательное решение. Для проверки в районе, близком к будущей плотине, был произведен модельный взрыв. В спешке мы забыли обеспечить себе укрытие и во время взрыва попали под каменный дождь из камешков от 10 до 100 граммов — все старались голову вобрать в плечи и защитить ее руками. Обоснование безопасности было убедительным, и было принято окончательное решение — взрывать.
Взрыв произвели летом 1966 года. Мы стояли на горе и видели все — от огня до раздробленной каменной массы, отделившейся от склона и завалившей ущелье. Все это мы наблюдали из укрытия, хотя камни на этот раз до нас не долетели.
Через семь лет после сооружения плотины, летом 1973 года, по алмаатинскому ущелью прошел сель, по мощности больший, чем все прежние (он нес валуны весом до 120 тонн). Все построенные выше плотины селевые ловушки были сметены. Селехранилище, образованное плотиной, и рассчитанное на 100 лет, заполнилось почти на три четверти. Водоотводные трубы были забиты, уровень озера неуклонно поднимался, началось просачивание воды через плотину.
Из Москвы была срочно вызвана комиссия: от науки были М.А. Садовский и я. Мы очень жалели, что с нами нет главного создателя плотины М.М. Докучаева. На плотине собрались во главе с Кунаевым руководители Республики, представители промышленности, строители плотины, военные и ученые. Главный вопрос: выдержит ли плотина напор миллиона кубов? Хотя почти все были уверены, что выдержит и что просачивание тоже не страшно (обыкновенная фильтрация через каменную наброску), были предприняты меры по спуску воды из озера через трубы. Здесь исключительную организованность и культуру проявили военные. Через два дня можно было спокойно ехать домой.
Еще одной важной работой по линии Совета по взрыву была экспертиза на строительстве Красноярской ГЭС. Там нужно было вынуть часть скалы из основания плотины, но использовать взрывы боялись (не образуются ли в скале глубокие трещины). Под мою ответственность все же стали взрывать, и это сильно ускорило работы.
Крупным успехом надо считать завершение работ по теории и практике шнуровых зарядов. Много экспериментов (на воде, под водой, на льду, подо льдом) выполнено на Обском море. Для испытаний на толстом льду (до 2 метров) была организована на самолете экспедиция на Диксон и в устье Енисея. Взрывчатку пришлось взять с собой — так и летели, сидя на мешках с тротилом. Позже накладные заряды с успехом использовались для ликвидации скалы на Казачинских порогах реки Ангары, мешавших судоходству.
Главные авторы и исполнители этих работ (Н.М. Сытый, М.М. Лаврентьев, А.А. Дерибас, В.М. Кузнецов, Г.С. Мигиренко) были удостоены Ленинской премии.
Теоретическая и прикладная механика. Этому институту выпала сложная судьба — несколько раз менялись директора, а с ними и направления исследований. Основатель института академик С.А. Христианович создал современную экспериментальную базу исследований, были построены мощные аэродинамические трубы и стенды.
Были попытки непомерно расширить эту базу, а поскольку карман у Сибирского отделения один, то это пошло бы в ущерб другим, да и увело бы институт в прикладные исследования, свойственные не академической, а отраслевой науке. С приходом на пост директора академика Н.Н. Яненко в институте увеличился удельный вес теоретических тем и численных методов решения задач механики сплошной среды.
Физика в Академгородке представлена четырьмя институтами: Институтом ядерной физики, Институтом теплофизики, Институтом физики полупроводников, Институтом автоматики и электрометрии.
Институт ядерной физики был создан по инициативе И.В. Курчатова. Работавший у него талантливый молодой физик Г.И. Будкер разработал проект ускорителя элементарных частиц со встречными пучками. Курчатов считал это направление весьма прогрессивным, но требующим больших установок и новых людей, и поэтому развивать его следовало на новом месте. Курчатов рекомендовал Будкера для создания в Новосибирске Института ядерной физики и реализации там идеи по встречным пучкам. Он рекомендовал также избрать Будкера академиком. Вместе с Г.И. Будкером переехала большая группа сильных физиков (А.А. Наумов, С.Т. Беляев и другие) со своими учениками. Институт быстро вырос и получил мировое признание, работы по встречным пучкам и ускорителям были отмечены Ленинской и Государственной премиями. Институт привлек и воспитал много способной молодежи ( Р-д 3. Сагдеев был избран академиком в 35 лет, А.Н. Скринский — в 34 года).