Было много заключений, экспертиз, записок, ожесточенных споров. Академия наук и Сибирское отделение долго отстаивали вариант переброски промышленных стоков по трубопроводу из бассейна Байкала в реку Иркут (приток Ангары), настаивали на том, чтобы лес перевозился по Байкалу не в плотах, а в сухогрузных судах и т. д. Но под нажимом целлюлозников все эти предложения были отвергнуты.
Положение, сложившееся с Байкалом, потребовало серьезных решений. В 1969 году вышло постановление Совета Министров СССР “О мерах по сохранению и рациональному использованию природных комплексов бассейна озера Байкал”, в котором министерствам и ведомствам были определены их обязанности. В частности, предусматривалось строительство надежных очистных сооружений, упорядочение рубки, прекращение сплава леса и т. д.
В 1970 году я участвовал в работе правительственной комиссии, проверяющей состояние дел по развитию целлюлозно-бумажной промышленности в районе Байкала и по сохранению его природных богатств. Члены комиссии подробно ознакомились с материалами, посетили Байкальский и строящийся Селенгинский комбинаты, некоторые лесные массивы. Большая часть членов комиссии (в том числе ее руководители и председатели подкомиссий) подчеркивали необходимость сохранить Байкал как уникальное водохранилище, имеющее не только всесоюзное, но и мировое значение. Выдвигалась идея о превращении Байкала и его окрестностей в государственный заповедник со строгим соблюдением правил охраны вод, леса, почвы, фауны, с восстановлением того, что было уничтожено или повреждено предыдущим неразумным хозяйствованием производственных и местных организаций.
Существенные расхождения в точках зрения получились в подкомиссиях по вопросу, в какой мере целлюлозно-бумажные комбинаты в Байкальске (действующий) и Селенгинский (почти построенный и уже частично оборудованный) своими промстоками загрязняют Байкал. И второй вопрос — сопровождаются ли порубка и доставка леса на комбинаты достаточным восстановлением леса, сохранением почвы и чистоты как притоков Байкала, по которым идет сплав, так и самого озера.
Свои личные впечатления и сложившиеся выводы я изложил в записке на имя руководителей комиссии. Вот некоторые положения, которые представлялись мне бесспорными.
1. Большая мощность и культура строительных организаций дали возможность в сравнительно короткие сроки построить и произвести монтаж оборудования на очень высоком строительном и техническом уровне.
2. Несмотря на большое количество трудностей — суровые природные условия, текучесть кадров, дефекты в проектах, — Байкальский завод дает продукцию, крайне нужную нашему государству.
3. Загрязнение Байкала все же имеет место. Загрязнение идет в значительной степени от нарушения технологии и ее несовершенства. При сплаве древесины часть ее тонет и дополнительно загрязняет и Байкал, и притоки. Есть предполагаемая угроза, что при возможном 9—10-балльном землетрясении очистные сооружения будут разрушены. Тогда значительное количество грязи попадет в Байкал сразу, кроме того, восстановление очистных сооружений потребует много времени, и неизбежно встанет вопрос: или останавливать завод на длительный срок, или продолжать сбрасывать отходы завода без очистки. Кроме того, существенное загрязнение Байкала создает река Селенга, несущая стоки промпредприятий.
Понимая, что закрытие Байкальского и переконструирование завода — непомерно дорогие мероприятия, и учитывая, что в создании комбинатов вложено много труда тысяч рабочих и инженеров, я предлагал прежде всего провести некоторые немедленные мероприятия, гарантирующие сохранность чистоты Байкала; одновременно расширить научные работы по всему комплексу охраны Байкальской зоны, по совершенствованию технологии производства целлюлозы и очистке стоков.
В качестве неотложной меры я предлагал создать в 10—12 километрах от Байкальского комбината емкость, в которую можно было бы сбрасывать отходы производства в течение ближайших пяти-десяти лет. Такую емкость можно получить за несколько месяцев при помощи одного или серии подземных взрывов особой мощности.
Кардинальное решение по отводу промстоков из бассейна Байкала принято не было, а я получил от председателя комиссии телеграмму с выговором за мое строптивое поведение.