Подобное сравнение в завершение столь необычной речи повергло Иакова в изумление, но загадочный человек вернул его в настоящее.
- Так, ну вот мы и подъезжаем. Смотри, обычно оно появляется очень рано, нам надо глядеть в оба. Может быть, мы поймаем эту тварь сразу, а может, прождём долго и зазря. Но я так не думаю, - обнадёжив, Конрад остановил лошадь и, спрыгнув, сдёрнул с клети полотно.
Помимо клети там находились капканы, удавки, бола, сети, какие-то тюки, охотничий самострел с кожухом и прочие охотничьи принадлежности.
- Так, это вот оставим пока здесь. А это возьмём с собой. Держи! Дальше мы пойдём пешком. Может быть, вернёмся скоро.
Нагрузив послушника частью скарба, посланник Святого Престола сошёл с дороги, ведущей в селение, решив, по всей видимости, незаметно подобраться к нему через подлесок.
Учитывая время суток, это было не самой лучшей затеей. И даже тот факт, что Конрад был вооружён и предусмотрительно захватил с собою лампаду, не внушал спокойствия.
Осторожно следуя за своим спутником, Иаков то и дело озирался, выискивая в малейшем шорохе затаившееся зло. Шелест листьев, потревоженных ветром, напоминал чей-то тревожный шёпот, пытающийся не то предупредить, не то запугать. Молодого послушника не покидало ощущение, будто бы кто-то следует за ними по пятам, бесшумно крадётся среди кустов, вот здесь, буквально в двух шагах, дышит в спину...
Резко развернувшись, Иаков с волнением вгляделся во мрак. Никого. По крайней мере, никого не разглядеть. Сердце бешено колотилось, хотя, быть может, угроза была мнимой. В этих окрестностях и диких зверей-то днём с огнём вряд ли отыщешь, а от разбойников, поди, Бог миловал...
Зазевавшись, послушник споткнулся о выпирающий из земли корень и, едва не свалившись, вовремя ухватился за дерево.
- Тише! Я взял тебя потому, что ты показался мне толковым парнем. Для того чтобы ты увидел всё своими глазами и уверовал, а не испортил всю нашу охоту. Если бы можно было просто ринуться с песней, огнями и вилами, - я так бы и сделал. Но тут - дело тонкое, главное не спугнуть... - снова развернувшись, Конрад вышел вперёд, уверенным шагом следуя по заранее изведанным местам, а юноша поспешил, стараясь не отставать. Остаток пути они провели в молчании. По крайней мере, до тех пор, пока следопыт не остановился, бросив:
- Теперь заляжем здесь...
Затушив лампаду, Конрад разложил свои приспособления, назначение половины которых Иаков не понимал, и указал на деревню:
- Пока всё тихо. Огни в окнах горят, но снаружи людей ещё не видно. Смотри внимательно. И не только по сторонам, но и на небо - оно может прилететь в любой момент. Как известно, сила Дьявола в его ангельском терпении...
- И как долго вы там прождали? - неторопливо перебирая чётки, поинтересовался инквизитор.
- Час или два. Может быть, больше. Или меньше. Сейчас трудно сказать, но в тот момент я потерял счёт времени. Порой бывает, что день, неделя, месяц, год пролетают серо и незаметно, но иногда и минута может показаться растянутой... - уклончиво ответил Иаков, без страха или вызова в голосе.
- Вас ещё не утомил этот рассказ? - зевая, с надеждой осведомился секретарь. - Я истратил уже столько превосходных листов, записывая всю эту ересь.
- Вам не следует жалеть средств на нужды благого дела. И нет, не утомил. Как раз сейчас мы услышим самое интересное, - заверил отец-экзекутор и, снова взглянув на Иакова, продолжил:
- Когда вы, наконец, увидели это существо?
- Как я уже говорил, долгое время мы просто выжидали, толком не зная чего. Ну, по крайней мере, я до последнего оставался в сомнении; и чем больше мы там находились, тем сильнее я укреплялся в мысли о том, что попался на крючок безумца и зря ввязался в эту авантюру. Возможно, Господь послал её мне в испытание. Я откровенно начинал волноваться. Вглядывался в непримечательные дома местных крестьян, траву, поле, лесную чащу. Я прожил долгие годы затворником, находясь вблизи всего этого, но крайне редко отлучался из монастыря куда-либо по делам общины. И совсем мало повидал даже ту часть мира, которая была у меня перед самым носом. Затем я поймал себя на мысли, что начинаю засыпать. Это было для меня довольно странно - я привык к ночным бодрствованиям, поздно ложился и рано вставал; но тут глаза слипались, стоило моргнуть. Я резко пробуждался, снова начинал дремать, и снова пробуждался от холода, пока Конрад не ударил меня в бок. Я не успел ничего сказать ему, как он указал на небо. И посмотрев вверх, я потерял даже не дар речи, а, пожалуй, дар мысли... - на миг остановившись, Иаков перевёл дух, вспоминая картину, словно клеймом выжженную у него в душе и будоражившую память по сию пору.