— Теперь часа два будет успокаиваться, пока не поймет, что ничего живого не зацепила, — Сифыч двинулся дальше, жестом показывая, что нам пора, эта не блуждающая воронка, она не опасна, — вот так вот затянет тебя вовнутрь, и будешь потом кружиться как на карусели, пока богу душу не отдашь.
— А чего ты сразу в нее земли не бросил? — мне казалось это самым простым вариантом.
— А зачем? Ее ПДА засек, да и я сразу ее заприметил, — ответил Сифыч, бросая следующий болт. — А если по следу, какой авантюрист сунется, то может и налететь на нее по незнанию.
— Тоже верно. А что наладонник может аномалии находить? — я удивился.
— Сам ты наладонник. Тебе же говорят ПДА. Персональный детектор аномалий. Ну, темнота! — его забавляла моя непросвещенность.
— Ну ладно, если ПДА аномалии обнаруживает тогда зачем болты кидать? Что бы находить те, которых он не видит? — я начинал понимать, как это все работает.
— Смотри-ка, соображаешь, когда захочешь, — усмехнулся Сифыч, но все же объяснил. — После каждого выброса появляются аномалии нового вида, их данные в детектор не забиты. Конечно, маловероятно, что так далеко от центра зоны они появятся, но как говориться береженого и бог бережет. Да и детектор лишь место аномалии показывает, а границы ее приходиться по старинке обозначать, болтами.
Таким способом, способом болта и гайки, мы продвигались вдоль леса. На расстояние, которое можно было по прямой линии преодолеть за полчаса, мы затратили около двух с половиной часов. Вот уж где работает народная мудрость, тише едешь — дальше будешь. По пути нам повстречалось еще две молодые воронки, которые я сам смог определить. Я уверен, что Сифыч заметил их гораздо раньше меня, но теперь, когда я мог видеть какую опасность мы обходим, наш странный зигзагообразный путь все отчетливей становился не лишенным смысла.
Впереди, в пятидесяти метрах от нас, лес резко сворачивал влево под углом примерно в сорок пять градусов. Если идти прямо, не сворачивая вдоль леса — то, через триста метров, угодишь прямиком в заросли болота над которым, даже отсюда, можно было рассмотреть густое, словно молоко, облако тумана, отсвечивающее зеленоватым цветом. Что- то мне подсказывало, что через болото мы не пойдем, и мои предположения оправдались. Достигнув края леса, мы свернули влево, оставляя болото с его зеленоватым одеялом по правую руку, и продолжили путь в том же стиле. Впереди в трехстах метрах по новому маршруту можно было рассмотреть какую-то конструкцию похожую толи на будку сторожа, толи на большой ящик одиноко стоящий посреди поля. Вдалеке, за этой конструкцией угадывались очертания нескольких строений, к которым, по всей видимости, мы и направлялись. С тех пор как мы свернули, Сифыч стал серьезнее, чем до этого. Еще он стал чаще посматривать на экран своего ПДА и внимательней чем до этого разглядывать в оптику окрестности. На мои вопросы о болоте не ответил, и в его поведении угадывалась некоторая настороженность.
Подойдя ближе я увидел, что конструкцией, которая показалась мне издали большим ящиком, оказалась основательно проржавевшим старым гусеничным трактором. Его ржавые гусеницы наполовину погрузились в почву, словно завязнув в зыбучих песках, водительская дверца висела на одной петле, готовая в любой момент оторваться и упасть, разбив чудом сохранившееся до сих пор стекло. Крышки, некогда закрывавший моторный отсек были подняты вверх, а на месте где должен был быть двигатель, зияла пустота. Сифыч бросил болт, тот ударился в одну из гусениц трактора и, издав звонкий металлический звук, срикошетил в траву.
— Чисто, пошли, — скомандовал сталкер, и мы подошли к трактору. Велев мне не высовываться, он снял с плеча свой странный автомат и положил его на одну из гусениц трактора. Затем он снял свой рюкзак и неизменный плащ, немного подумав, он достал из рюкзака небольшой черный цилиндр, затолкал его с плащом в проем между правой гусеницей и ножом толстого железного грейдера, установленного впереди трактора, взял оружие и присел рядом со мной у основания гусениц.
Сняв свой плащ, Сифыч кардинально изменился и перестал походить на обычного дачника. На нем был серый защитный комбинезон с кевларовыми пластинами, поверх комбинезона была надета разгрузка того же цвета с множеством карманов и креплений, к которым крепились гранаты. На поясе по обе стороны висели две кобуры, из которых выглядывали рукояти внушительных пистолетов, не вровень моему ПМу, и завершал все это зрелище, огромный тесак, ножом его назвать было ни как нельзя, который покоился в ножнах, на левой голени. Необычный вид Сифыча слегка сбил меня с толку, но я быстро сориентировался, вспомнив, где я нахожусь.