Норман подумал — если Мишель действительно направляется в то место, он непременно должен ехать именно по данной дороге, единственной, по которой можно добраться до Немрут-Дага. Он не терял надежды догнать друга: ведь останавливается же тот, чтобы несколько часов поспать… Конечно, у него гораздо более мощная машина, чем «пежо» Мирей, а на таком большом расстоянии это тоже дает заметное преимущество… Внезапно, пока Норман был погружен в свои мысли и рассчитывал время и расстояние, требуемые на столь долгое путешествие, Мирей поднялась и села:
— Избегай пирамиды на вершине большого треугольника… — проговорила она.
— Мирей, тебе приснился сон?
— Нет. Я вовсе не сплю. Несколько дней назад, в афинском управлении полиции, я заглянула в записную книжку капитана Караманлиса: на последней странице была записана эта фраза.
— И что же?
— Ты что, не понимаешь? Пирамида на вершине большого треугольника — это гробница на Немрут-Даге, вершине, которую мы сами с тобой вычислили. Фраза предупреждала Караманлиса о том, что не стоит приближаться к этому месту… Боже, значит, Караманлис — это вепрь… или бык… Но кто предупредил его? Кто еще мог знать?
Норман не нашел что ответить. Перед началом подъема он увеличил обороты и максимально раскрутил мотор, почти в ярости, со злобой. Машина, добравшись до вершины холма, устремилась вниз на огромной скорости, и ее габаритные огни стали исчезать вдали.
— Они мчатся как безумные, — сказал Караманлис. — Тебе придется прибавить газу, если не хочешь их упустить.
Влассос нажал на педаль акселератора:
— Не беспокойтесь, капитан, я их не упущу. Мы свежее их: мы ведь спали ночью, а они по очереди дремали в своем драндулете.
— Да, — согласился Караманлис со вздохом, — но они моложе.
— Думаете, они едут в то место, которое отметили на карте в порту?
— Думаю, да.
— Но почему они устроили такой переполох, носились туда-сюда, а потом поставили знак на настенной карте?
Караманлис как будто не слышал последнего вопроса: при свете салонной лампочки он листал свою записную книжку и вдруг случайно открыл страницу за 5 ноября, где была записана та фраза: «Избегай пирамиды на вершине большого треугольника». И тут ему вспомнился большой треугольник, нарисованный Норманом и Мирей на карте сквозь дым портового бара: так, значит, в затерянной точке Анатолии его и ожидает судьба… сведение счетов? Похоже на правду. Ему вспомнилось покрытое потом, искаженное лицо калликантароса на горе Перистери и голос, враждебный, жестокий:
— Что вы делаете здесь, капитан Караманлис?
Внезапно в нем проснулась жажда жизни, упрямая, мятежная, и он стал бить кулаком по странице записной книжки.
— Вас не касается, что я тут делаю! — закричал он. — Вас не касается!
Влассос резко повернулся к нему с ошеломленным выражением лица:
— Эй, шеф, что с вами? Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?
Караманлис убрал записную книжку и откинулся на спинку, делая вид, будто собирается немного отдохнуть:
— Хорошо? Конечно, хорошо. Никогда не чувствовал себя лучше.
Влассос какое-то время молчал, иногда искоса поглядывая на своего спутника: тот сидел, скрестив руки на груди и прикрыв глаза.
— Капитан, — произнес он наконец, — похоже, в тех краях нас поджидают несколько человек, а нас только двое. Мы справимся? Этот тип… С ним и с одним-то трудно совладать…
— Ты боишься, Влассос? Нет, ты не должен бояться: знаешь, у меня ведь много друзей и в этой стране. Во времена войны за Кипр, когда существовало эмбарго на поставки оружия в Турцию, я пропустил кое-какой груз с боеприпасами, и кое-кто еще об этом помнит.
— Вы помогли туркам с военными поставками? Но, капитан…
— Идиот, что ты знаешь о великой международной стратегии? Важно, что в Адимане нас ждет отряд курдских боевиков, вооруженных до зубов, и они вместе с нами в горах будут охотиться за наркодельцами, у которых полно долларов и всякой прочей всячины… Нам — наркодельцов, мертвых, а им — доллары. Как тебе, а? Наши противники хотели заманить нас подальше, одних и без оружия, в чужую, враждебную страну, но не тут-то было. У порядочных людей повсюду друзья… Запомни это. А теперь дай мне поспать. Разбуди, когда глаза начнут слипаться, а до той поры несись как ветер.
Эски-Кахта, Восточная Анатолия
16 ноября, 17.00
Мишель вышел из машины и, обессиленный, прислонился к стене соседнего дома, чтобы не упасть. За последние три дня он спал в обшей сложности всего несколько часов, но его мучила мысль о том, что он снова опоздал, что напрасно потерял время на ремонт машины, не справлявшейся с адским ритмом езды, который он пытался из нее выжать, что несколько раз ошибся дорогой, умирая от усталости и напряжения.