— О Господи! Я даже не знаю, есть ли у нас на это время… Значит так, мы с Мишелем были в Кифиссии с двумя подругами, вдруг позвонил Клаудио и попросил нас поскорее приехать к Политехническому…
Он рассказал все по порядку, с мельчайшими подробностями, время от времени поглядывая на висевшие на стене часы с маятником, а потом на свои наручные, словно сражался с бегом времени. Отец внимательно слушал его, что-то записывая в своем блокноте.
— Как ты считаешь, вас кто-нибудь видел? В смысле, из полиции?
— Не знаю, не исключено. Вокруг университета была такая сумятица. Я боюсь, Мишеля схватили… другого объяснения нет. Кроме того, Элени ранена, и ей нельзя оказать должной медицинской помощи. Она не может ехать в больницу. За последние дни она вела себя слишком заметно, часто выступала по радио. Папа, прошу тебя, пошли за ней посольскую машину, чтоб ее отвезли в английскую больницу. Ей нужно немедленно сделать переливание крови.
— Это не так просто осуществить, Норман. Если все обстоит так, как ты говоришь, то греческая полиция наверняка ищет ее. С нашей стороны это было бы непозволительным вмешательством в дела страны, оказавшей нам гостеприимство, и…
— Господи, папа! — вскричал Норман. — Я прошу тебя спасти жизнь двадцатилетней девушке, которая может умереть только оттого, что хотела сделать свою страну свободнее, а ты мне говоришь о какой-то дипломатической ерунде. — Он резко встал, опрокинул стул на пол. — Не будем больше об этом, я все сделаю сам.
Он собрался было уходить, но отец встал между ним и дверью.
— Не валяй дурака. Подними стул и сядь. Я посмотрю, что можно сделать. Дай мне несколько минут.
Он набрал номер на внутреннем телефоне, обменялся парой слов с коллегой из другого кабинета. Потом взял со стола блокнот и вышел. Норман поднялся и начал расхаживать взад-вперед по небольшому помещению.
Его отношения с отцом уже давно стали прохладными, если не сказать враждебными. Поэтому молодой человек не хотел просить у него помощи. Не хотел доставить ему такого удовольствия. Но сейчас, найдя в себе силы обратиться к нему, Норман раскаивался в том, что не сделал этого сразу. А ведь стоило: к настоящему моменту проблема уже была бы решена. Надо было об этом подумать, черт возьми. И Клаудио, и Мишель хорошо знали, как обстоят дела, поэтому не осмелились просить его обратиться к отцу. Проклятие, проклятие! А теперь кто знает, где находится Мишель, кто знает, успеют ли они спасти Элени. Идиот. Идиот. Быть независимым — роскошь, которую не каждый может себе позволить. А если приходится смиряться и гнуться, как тряпичная кукла, когда попадаешь в беду, лучше делать это сразу.
Жаловаться теперь было бессмысленно, единственное, что имело для него значение, — это сделать все как можно скорее. Он понимал — остались считанные минуты. В кабинет, улыбаясь, вошел отец:
— Где находятся твои друзья? Служебная машина уже готова, через час они будут в безопасности.
Голос Нормана задрожал:
— Папа, я не знаю, как… Мой друг-итальянец живет в однокомнатной квартире на Плаке, Аристоменис, 32, на втором этаже: туда ведет маленькая лестница с внешней стороны дома. Я могу поехать вместе с водителем.
— Исключено. Мы пошлем туда нашего агента, уже выполнявшего подобные поручения, но он должен ехать один. Полагаю, ты понимаешь.
— Да-да, конечно. Но пожалуйста, действуйте быстро.
— Ты сказал, Аристоменис, 32?
— Да.
— Я сейчас же пойду отдать распоряжения.
И он направился прочь по коридору.
— Папа!
— Да?
— Спасибо.
Норман вернулся в кабинет и выглянул в окно. Он увидел, как отец выходит во двор, приближается к машине, ожидавшей его с работающим двигателем, и говорит что-то человеку за рулем. Автомобиль тут же тронулся с места и двинулся в сторону Плаки. На улицах оживленное движение, понадобится время… время…
— Аристоменис, 32. Они вышли из такси и поднялись на второй этаж, девушка и молодой человек. Они там уже примерно полчаса.
Офицер полиции взял рацию:
— Говорит капитан Караманлис. Можешь рассмотреть, есть ли в квартире телефон?
— Нет, дом не соединен ни одной линией. Они изолированы.
— Ты уверен, что они ни с кем не встречались до приезда туда?
— Абсолютно. Такси доставило их прямо туда, нигде не останавливаясь. Они говорили только со своим другом, который их провожал.
— А он сейчас где?
— Он ушел пешком, но Руссос и Карагеоргис отправились за ним, на машине 26.
— Хорошо. Никуда не двигайся оттуда, ни на секунду не теряй их из виду. Ты за них отвечаешь.
— Вы можете быть спокойны.