Это по нашу душу, полковник, подмигнул я сам себе. Вот бы ещё знать, как тебя зовут, подумал я, и как ты обращаешься к этому старику. Можно было бы перескочить в пожилого гостя, как только тот окажется в пределах досягаемости. Но, во-первых, отработавшая практически весь свой жизненный срок нервная система, могла не выдержать вторжения, а, во-вторых, такой богатый и влиятельный дедушка наверняка был крайне подозрительным к каждому стуку своего сердца, и мог бы плохо отнестись к временной потери памяти.
Конечно, ещё лучше было бы знать, с какой целью назначена эта встреча. Но тут придётся ориентироваться по ходу дела. Ясно одно, для простого обмена мнениями полумёртвый олигарх не покинул бы своё тёплое ложе и не стал бы растрясать свои старые кости по не ремонтированным с войны городским дорогам. Произошло что-то очень серьёзное, такое, чего нельзя доверить телефонной сети и радиоволнам, такое, что полковник решил взбодрить себя виски перед встречей с хозяином. И только мне оставалось не известно, что же это такое было.
Разумеется, я не ошибся. Минут через пять, потребовавшихся гостю, чтобы доковылять до лифта, подняться на этаж и преодолеть путь до номера, в дверь без стука вошёл один из гигантов в чёрном. Выходило, что полковник был так беспечен, что даже не запирал дверь. Мордоворот окинул взглядом номер и постояльца, заглянул в ванную комнату, как и во всех гостиницах такого низкого уровня совмещённую с туалетом, и только тогда отступил к окну, почти полностью загородив его своей широкой спиной, пропуская в помещение папу.
Папу? Эти неожиданные всплески памяти доведут меня до инфаркта. Так этот олигарх является отцом полковника! Хотя, чего я удивляюсь? Кого ещё такой человек мог сделать своим доверенным лицом.
— Всё пьёшь, Роберт, — без всякого выражения произнёс старик, бросив взгляд на стакан с остатками виски.
Начало хорошее, теперь я знал, что полковника зовут Робертом. Но, на всякий случай, пока промолчал. Мне ведь было не известно, кто из них кого вызвал на эту встречу. А потому я просто нейтрально пожал плечами.
— Алкоголь однажды убьёт тебя, как убил Карла, — дедушка неожиданно резко вскинул свободную от палки руку в предостерегающем жесте. — Молчи, — произнёс он, — не смей оправдываться.
— Но, папа… — я произнёс эти два слова, чтобы хоть что-то сказать и не выглядеть немым, посчитав их совершенно ни к чему не обязывающими, и ошибся.
— Сколько раз тебе ещё надо повторять, Роберт, чтобы ты не называл вслух меня своим отцом! — взорвался гость так, что я даже побоялся, а не случится ли у него удар. — Он, — старик ткнул пальцем в сторону окаменевшего охранника, — может завтра продать эту информацию, и тогда твоя жизнь не будет стоить даже чернил, использованных для заполнения твоего свидетельства о рождении! Теперь мне придётся ликвидировать его! И всё из-за одной твоей болтливости!
Страж продолжал невозмутимой каменной статуей заслонять окно. Вот это дрессировка у парня, с уважением подумал я.
— Слава создателю, — уже спокойнее проворчал папа полковника, — со мной только самые верные и проверенные мои люди.
И снова мне оставалось только пожать плечами.
— Но, я не затем вызвал тебя.
Ну вот, что-то проясняется, это он меня вызвал, а значит, надо просто слушать, с облегчением подумал я.
— У тех, к кому ты обратился по нашему делу, завёлся паразит, — уже совсем негромко произнёс олигарх, и я навострил уши, ибо это интересовало меня наверняка больше, чем самого полковника. — Крысёныш предлагает продать какую-то важную для совета информацию.
— Он уже сказал какую? — рискнул спросить я устами Роберта. Если они уже посвящены в пусть даже наш предварительный план, то у меня ничего не получится, скорее всего, хотя я и начал действовать раньше и без приказа.