Корделия недоверчиво взглянула на киммерийца.
– Только не говори, что и девушек он не тискает. По-моему, все жрецы только этим и занимаются. Конечно же, кроме тех, кто предпочитает мальчиков.
– Боюсь, плотские утехи ему тоже заказаны, – подтвердил Конан. – Впрочем, дело не только в монашеском запрете. Только коснувшись человека, пророк видит все его прошлое и будущее – думаешь, это располагает к утехам?
Девушка поежилась.
– Не знаю, что хуже, – сказала она. – Жить совсем без утех или жить с такими утехами. Ладно, Конан. Все-таки хорошо, что я пошла в школу гладиаторов, а не увязалась с цирком.
Корделия задумалась.
– Правда, тогда бы я не убила своего наставника, и не оказалась бы в тюрьме. А это значит…
Она надолго ушла в себя, обдумывая события своей жизни и пытаясь выстроить их в другом порядке.
– Нет, Конан, это невозможно, – наконец сказала она. – Столько дорог, столько случайностей. Я вспоминаю людей, которых убила – половину могла бы и пощадить. А из тех, кого отпустила, всем следовало вспороть живот. Одно решение – и как все изменилось. Нет, не верю. Этот Проракул – жулик. Как можно предвидеть будущее?
Ее слова были прерваны. Юноша в одежде оруженосца, с длинным боевым шестом в руках, спешил к путникам по боковой тропе.
– Ты Конан из Киммерии? – спросил он, задыхаясь и от избытка чувств тыкая варвара палкой в грудь. – Провидец сказал, что я встречу тебя здесь.
* * *Корделия помрачнела, как небо перед грозой.
– Дешевый трюк шарлатанов, – заявила она со знанием дела. – Сейчас скажет пару дурилок, и потребует с нас деньги за предсказание.
– Пусть твоя женщина замолчит, – раздался властный голос, явно принадлежащий знатному человеку.
Из-за деревьев на тропу вышел воин, в алом доспехе из чешуи дракона. Время и испытания оставили роспись морщин на его гордом лице. В каштановых волосах плесенью виднелась седая прядь. Суровый витязь держал корзину с ребенком. Это зрелище могло показаться кому-то трогательным, а кому-то смешным.
– Поди прочь, дешевая потаскушка, – продолжал герцог.
Он привык оскорблять других, и теперь даже не замечал этого.
– Нам с твоим господином надо поговорить по-мужски.
Корделия и без того находилась не в пряничном настроении. За хамство же она в лучшем случае ломала наглецу руку. Однако герцог держал ребенка, и это спасло ему – если не жизнь, то, по крайней мере, возможность завести еще одного наследника.
– Ты идешь от Оракула с дурными вестями, – произнес Конан. – Поэтому замнем неудачное начало и попробуем снова. Твой оруженосец искал меня – для чего?
В другой день, герцог Альдо не спустил бы дерзость. Но сейчас он мог думать только о судьбе сына, потому вряд ли даже расслышал слова киммерийца.
– Я, мой сын и эта гниль в облике оруженосца едем в аббатство Монлюссон…
Он запнулся, сообразив, что наверное впервые в жизни отправился в путь пешком.
– Мне нужен телохранитель – смерд, который защитит моего наследника. Рискни своей никчемной жизнью, варвар – и как знать, может, на небесах простят хоть часть твоих преступлений.
«А ведь он и вправду уверен, что оказал мне великую милость», – подумал Конан.
Тяжелый кошель, брошенный рукой герцога, полетел в киммерийца. Не встретив подставленной ладони, мешочек утонул в густой траве.
– Что сказал прорицатель? – спросил северянин.
– Глупый варвар, – с презрением процедил герцог. – Даже монеты поймать не смог. Откуда только у тебя руки растут, оглобля? Небось, отморозил, когда нерпу ловил в проруби.
Он шагнул назад, явно намереваясь забрать свое предложение.
Поднимать кошель Альдо не собирался. Заботиться о деньгах – слишком мелочно для аристократа. Даже нищий дворянин вряд ли бы нагнулся – по крайней мере, при смердах.
Взгляд, брошенный на ребенка, заставил герцога остановился.
– Оракул сказал, лишь ты можешь спасти моего сына, – пробормотал он. – Но что может знать безумец? Его мозги, наверно, давно превратились в пюре из шпината. А если так, пророчество не имеет силы…
Люди охотно верят в добрые предсказания, и питаются обмануть злые. Герцог Альдо тщетно пытался убедить себя в том, что не верит в предсказание. Но вера часто ходит на лезвии ножа, танцуя со страхом – не давая человеку ни полностью отдаться своим фантазиям, ни отречься от них.
– В любом случае, провожатый нам не помешает, – произнес герцог с важностью, и разве что не хватало рядом писца, который увековечил бы его слова на пергаменте и скрепил печатью. – Поднимай золото, непутевый варвар. До аббатства Монлюссон еще день пути.