Это делается так же систематично, как и наши физические и химические опыты, хотя подобные явления одновременно относятся и к физическим наукам, и к наукам общественно-человеческим, и, до некоторой степени, к тем, которые охватывают весь Космос.
Среди химических агентов, дающих факирам возможность становиться на некоторое время конденсаторами Эфира и земного магнетизма, есть один, очень хорошо известный нашим лабораториям, но об оккультных и физико-динамических свойствах которого никто даже и не подозревает.
Во все конечности тела факира, находящегося в состоянии экстаза, вводят эту субстанцию, и он становится настоящим живым факелом, горящим двойным огнем, эфирным вверху и магнетическим внизу.
Нужна страшная вера, воля и самоотречение, чтобы просить и с радостью принимать подобное жизненное сгорание.
Почти все они умирают молодыми, но утешением им служат выполнение миссии и необъятное наслаждение огромным океаном неописуемых видений, в недрах которого они черпают силы, необходимые для производимых ими явлений.
Я знаю, что Агартта, давно уже встревоженная упадком некоторых ветвей официального и наследственного жречества южных провинций, а также порчею нравов и злоупотреблениями, царящими в пагодах различных сект, пытается всюду возобновить основанное на принципах о науки изучение священных текстов Вед, Зенда-Весты, еврейского текста Моисея и Нового Завета.
Я знаю, что огромное количество высоких посвященных самоотверженно взялись за эту преобразовательную деятельность и что Брахатма молча ожидает результатов ее.
Его понтификальная функция главы священного Университета не позволяет ему делать большего и запрещает передавать кому бы то ни было познания и силы, которые даются посвящением лишь тому, кто сумеет их приобрести.
Святое дело этого преобразования, являющегося лишь возвратом к истинному священному преданию Вед, насчитывает уже не только многочисленных апостолов, но даже мучеников, павших под ударами кинжалов.
Жители Агартты не оплакивают их, ибо знают о них и восхищаются ими.
В учениях Парадезы вера в бессмертие души не покоится лишь на чувстве, но переходит в абсолютную уверенность Познания, и ученые Жрецы Агартты могут со времен глубокой древности вопрошать независимо от срока каждого умершего посвященного.
Двери запираются, распростертый труп кладут на плиты, и отлетевшая душа призывается для общения способами, указанными в наших священных Заветах и изложенными в истинном тексте Вед.
Она передает на универсальном языке все свои впечатления, начиная с момента, когда ее похищает Ангел Смерти, все свои ощущения в поглотившем ее флюидическом океане, на который днем — Солнце, а ночью — Луна льют, вместе со звездами, свои таинственные излучения.
Она говорит о притягивающих душу областях, к которым готовят ее духовные вожди вверху или внизу, — согласно ее заслугам, — до того времени, когда на звездном циферблате миров прозвучит час великих переселений человеческих сущностей.
Она передает о путешествиях душ, о бесчисленных паломничествах к Северному полюсу, о бесконечных подъемах и полетах, о восхождениях целыми миллионами по флюидическим токам к соседней Звезде.
Затем она благословляет всех оставшихся и улетает, однако не покидая их.
Благодаря субстанциям, о которых я говорил, Агартта долго может следить за Душами на всех восходящих ступенях Миров вплоть до крайних пределов нашей Солнечной системы, за которой снова открывается взорам Агартты Ган-би-Эден (Gan-bi-Heden) Египетской Космогонии Моисея, истинное местопребывание Адама-Евы с расстилающимися над ним Скиниями «levé» и их солнечным зеркалом — Христом.
Родственники умерших приходят, таким образом, чтобы почерпнуть в Святилищах невыразимые утешения, ибо они знают, где находятся их возлюбленные, а в некоторые космические периоды года видят их и говорят с ними.
Такова одна из тайн древнего Культа Предков, и для подробностей я отсылаю читателя к «Миссии евреев», а именно к тому месту, где я говорю о Книге Мертвых древнего Египта.
Как много я мог бы сказать! Но все раскрыть и разъяснить эти святые вопросы надлежит не одному человеку, а примиренным между собою ученым учреждениям.
Нужно ли мне прибавлять, что вместе с другими науками и искусствами наука и искусство Пророчества изумительно преподаются и применяются в Агартте?
Эти опыты нисколько не похожи на те, которые оставила нам эпоха вавилонского раскола.
Принципы исполняют там свое истинное назначение и непрестанно призывается непосредственное наблюдение Святого Духа.
Как во времена лучших дней Египта и древней Синархии Агнца и Овна, женщины пользуются всеми преимуществами женского посвящения.
Жена любого посвященного может стать ему равной и даже превзойти его, ибо социальные и общественные права их равны.
Поистине, вполне справедливо Христианство, верное эзотерическому преданию Моисея, Абрамидов и Рамидов, приписало Божественной Матери Христа все прерогативы Изиды новых времен.
Это была высочайшая Посвященная, которая в самом иерусалимском Храме владела, как Альма, всеми тайнами эзотерической науки, сияла всеми святыми добродетелями, в силу которых Она получила от Божества и Его Ангелов сверкающую Душу Искупителя.
Для всякого читателя, способного читать между строк, я сказал многое в «Миссии евреев» о древних Университетах и об ионийских и дорийских, Школах Пророков и Пророчиц и повторять здесь этого уже не буду.
Я ограничусь здесь окончательным подтверждением всего того, что я изложил или дал понять из Тайн Св. Духа и человеческой Жизни, начиная от Цикла Рамы до Храмов Египта, Фракии и Этрурии, начиная от Синая и до Вифлеема и Голгофы.
Когда посвященный достигает известной степени, связующей его душу с божественным Единством, с небесной Иогиной, его ведут в подземелье, где показывают ему его статую, отлитую с него, в то время как он того и не подозревал, из минеральной и искусственной субстанции, подобно египетским обелискам, и приобретающей с течением времени несокрушимую твердость.
На тысячах разветвлений лучевых дорог он видит также бесконечные ряды других статуй.
Его проводник, украшенный в зависимости от времени тем или иным зодиакальным знаком, шепчет ему на ухо имя каждой статуи.
Здесь находятся Эпопты всего Человечества, все его благодетели, учителя и наставники без различия Культа или Расы.
Изредка там и сям на обезображенном пьедестале возвышается разбитая фигура, усыпавшая почву вокруг себя остатками своих членов или головы.
Это — статуя Эпопта, который пал или причинил зло своим ближним.
Ни один посвященный не может унести из Агартты подлинных текстов ее научных трудов, ибо, как я уже говорил, они выгравированы на камне в виде непонятных для толпы знаков.
Одна лишь память может сохранить их, и это-то обстоятельство заставило Платона сказать следующий странный парадокс: «Наука была потеряна с того самого дня, когда была написана книга».
Но в некоторых случаях нельзя унести даже собственных рукописей.
Вот почему Сакиа-Муни в шестом веке до нашей эры, вернувшись однажды к себе, испустил страшный крик, не найдя более в своей келье тетрадей, которые он там оставил.
Он почувствовал себя мгновенно потерянным, ибо рассчитывал на это сокровище, чтобы вызвать революционное движение, которое он подготовлял в тишине.
Напрасно бежит он к центральному Храму, где пребывает Брахатма: двери этого храма остались запертыми.
Тщетно в течение всей ночи он пускал в ход все, чему научили его занятия Магией: Прорицательная наука высокого Святилища все предвидела и заранее знала.
И после своего бегства основатель Буддизма мог диктовать своим первым ученикам лишь то, что была способна удержать его память.
Эти слова будут услышаны буддистами и через них достигнут вершины их иерархий, вплоть до Парпвены из Коломбо и Понтифа Сюмангалы.
Моя цель: произнося их, вызвать всюду взаимный Союз Храмов, ибо буддисты полны заслуг и добродетелей и Брамы Агартты пребывают для них истинными иерофантами.