Разочаровать маму — все равно, что вонзить ей нож в живот, в то место, где она меня когда-то носила. В этом есть некая метафора.
Райк внезапно выключает душ и берет желтое полотенце, висящее на крючке. Я столько провела времени рядом с полураздетыми, почти голыми парнями-моделями, чтобы как-то из-за этого волноваться. Но все чувствуется по-другому, когда ты знаешь этого человека. Все ощущается по-другому, когда тебе нравится парень не просто за его тело, а когда тебе нравится в нем все.
И Райк Мэдоуз мне нравится полностью.
Занавеска отодвигается в сторону, и Райк выходит из душа — полотенце низко обернуто вокруг его талии, капельки воды стекают по его груди и прессу. Я собираюсь выйти, чтобы оставить его одного, но он произносит: — Иди сюда.
Он стоит у раковины. И наблюдаю, как он открывает зубную пасту и выдавливает ее на свою и мою зубную щетку. Райк протягивает мне мою зеленую щетку. Я беру ее, и затем мы оба чистим зубы, притворяясь, что мы совсем не смотрим друг на друга в зеркало. Даже когда наши взгляды встречаются. Со стороны мы выглядим как пара.
Но это не так. И мы никогда не станем парой.
Некоторые вещи слишком сложные, запутанные, чтобы стать реальностью. И мы — одна из них.
4. Райк Мэдоуз
Мне пиздец как надоело принимать холодный душ по утрам, поэтому вчера я сказал пошло оно все к черту. Мне необходимо начать ночевать у себя в квартире, чтобы я мог свободно подрочить.
Каждый день одно и то же. Просыпаюсь в кровати рядом с Дэйзи. Пытаюсь скрыть свой ужасный, блять, стояк. Принимаю душ. Бегаю с братом. Снова принимаю душ. Я прикладываю все чертовы усилия, чтобы не думать о ее длинных ногах и потрясающей улыбке, пока я ласкаю свой член.
Обычно мне это удается. Иногда нет.
Я всего лишь гребаный человек.
Я въезжаю на закрытую улицу и медленно еду на своем «Дукати» мимо этих гребаных гигантских домов в колониальном стиле. У меня на хвосте четыре чертовых седана. Они едут за мной с того момента, как я выехал из квартиры в Филадельфии. Два автомобиля даже пересекают двойную сплошную, чтобы они смогли подъехать ко мне поближе и сделать пару фото.
К этому дерьму мне стоило бы уже привыкнуть, но нет. И думаю, никогда не смогу. Не после того, как прямо на моих глазах бесстрашная девушка, бывшая некогда в полном порядке, превратилась, блять, в травмированного, боящегося темноты человека. Но дело не только в камерах и репортерах вечно сующих свои носы. Дело во всем, что идет вместе с известностью: паршивые друзья Дэйзи из школы — одно из последствий.
Мне удалось отбиться от одного седана. По крайней мере, у меня тонированный шлем, и они не смогут сфотографировать мое лицо. Я набираю скорость и отрываюсь от них. Четыре машины пытаются зажать меня между собой, но я выжимаю газ, переключаю передачу и уезжаю на бешеной скорости.
К тому моменту, как я подъезжаю к дому с воротами и живыми изгородями, журналистов уже нет. Я набираю код, и металлические ворота открываются со скрипом.
Дэйзи, наверное, было намного сложнее доехать до дома сестер из-за этих проклятых репортеров, чем мне. Мне следовало поехать с ней. Мы живем в одном жилом комплексе, только она на два этажа ниже. Я мог бы отвлечь папарацци, чтобы она поехала по другой дороге. Но я этого не сделал. Я поздно выехал, потому что я пытался найти информацию про Ambien, гребаную когнитивную терапию и другие снотворные таблетки, пытался найти хоть что-нибудь, чтобы решить проблему Дэйзи.
Я до сих пор не знаю, как ей помочь без применения таблеток.
Опуская подножку, припарковываю свой мотоцикл и смотрю на белый дом с черными ставнями, на веранду с креслами-качалками, потом мой взгляд падает на флагшток посреди лужайки со свежескошенным газоном. Мило, что они все живут вместе. Мой брат, его девушка, Роуз и ее муж. Раньше я тоже с ними жил, но этот опыт я бы не повторял. Как бы сильно я не любил своего брата, мне чертовски нужен отдых от него. Ему нравится испытывать мой предел. Я терпелив, но боюсь, если бы мы жили вместе на постоянной основе, то он бы меня довел, и я бы его разорвал на части.
Но я не хочу бить Ло.
Это та черта, которую я боюсь пересечь.
Я открываю входную дверь своим ключом. В холле между гостиной и кухней висит желтый плакат со словами: «УДАЧНОГО ПУТЕШЕСТВИЯ, ДЭЙЗИ». По неаккуратным каракулям становится понятно, что это рисовала Лили. Мне приходится нагнуться, чтобы пройти на кухню.
Мой брат стоит у плиты и разбивает яйца в большую миску. Коннор смотрит на него со стаканом воды в руке. Обычно, в руке у него был бы бокал красного вина, но с тех пор как Ло сорвался, Коннор не пьет алкоголь перед другом.
— Эй, домохозяйка Бетти Крокер(вымышленный рекламный персонаж производителя муки. Но несмотря на это в Америке 40-х она возглавляла все рейтинги популярности), — здороваюсь я и кладу свой шлем на стол. — Где твой фартук?
Ло сухо мне улыбается: — Там же где и твои часы, — его взгляд возвращается обратно к миске. — Ты опоздал на час.
— Да, я знаю, — отвечаю я. — Я получил гребанные сообщения от каждого из вас.
Коннор: Я сильно сомневаюсь в твоем умении пользоваться часами, но ты опаздываешь уже на сорок шесть минут. А я собирался вознаградить тебя угощением.
Роуз: Если моя младшая сестра расстроится из-за тебя, я лично отрежу твои яйца и скормлю их кошке Коннора.
Лили: Ты можешь приехать сюда вовремя? Пожалуйста??
Ло: Девочки начинают злиться. И я тобой недоволен тоже.
— Мое смс было самым лучшим, да? — Коннор улыбаясь, делает глоток воды.