Хотя это звучит как-то неправильно.
Райк не стал бы ехать навстречу диким животным по обочине дороги.
Это слишком безумно для него.
Я бы так поступила.
Как только мотоцикл останавливается, я снимаю шлем.
— Ты злишься? — спрашиваю я.
Может, я неправильно разобрала его сигналы. Я имею в виду, он определенно сказал Сядь, блять, на место. Но Держись могло означать что-то совершенно другое.
Он выключает двигатель и откидывает подножку. Спортивный мотоцикл слегка кренится, но не сильно. Я ещё не слезла с него, хотя он уже успел это сделать.
— Развернись, — требует он, сняв шлем. Он проводит рукой по волосам, его глаза прищурены и смотрят на меня. Но он не сердится.
— Что ты имеешь в виду?
Я едва уловила, что он сказал, слишком занятая попыткой понять его эмоции.
— Развернись, — он указывает на переднюю часть мотоцикла.
Он... он хочет, чтобы я... Я улыбаюсь. Он хочет, чтобы я ехала задом наперёд, как я пыталась практиковаться в гараже.
Я с волнением перекидываю ноги через сиденье, садясь спиной к рулю и прислоняясь к канистре с бензином. Я помню первый день, когда он учил меня ездить на мотоцикле. Заехав на парковку продуктового магазина, я заглушила двигатель и с широкой улыбкой начала тормозить. Только вот всю дорогу я проволочила по асфальту свои ботинки, балуясь.
Он сказал мне: — Подними свои, блять, ноги, Кэллоуэй, если не хочешь их потерять.
Он хотел сначала научить меня ездить правильным способом, а потом, спустя месяцы, когда я в следующий раз заглушила двигатель и поволочила ноги, он просто покачал головой. Он доверял мне достаточно, чтобы не ругать меня. Он не думал, что к тому времени мотоцикл упадет на меня или я перееду себе ногу.
Но я ещё не заслужила доверия, чтобы ездить задом наперед. Так что я сомневаюсь, что это его истинные намерения. Загадка интригует меня всё больше и больше, и я изучаю его черты лица, чтобы разгадать её. Он садится на мотоцикл лицом ко мне, отбрасывая шлем в сторону.
Они нам не нужны. Хорошо. Я тоже бросаю свой, моё сердце бешено колотится, прежде чем разум успевает за моими действиями. Мое тело знает, что сейчас произойдет. Я тяжело сглатываю, и когда его глаза встречаются с моими, моё сердце бьётся несколько раз. У него хищный взгляд. Как будто он готов поглотить меня целиком.
О Боже.
Мои губы приоткрываются, отчаянно хватая воздух, словно я ползу в гору.
Мы на мотоцикле.
Вместе.
И.
И.
Я не могу думать. Я просто чувствую.
Я не могу поверить, что это вот-вот произойдет.
47. Райк Мэдоуз
Я никогда в жизни не был так возбужден. Когда она встала на заднее сиденье мотоцикла, я за минуту перешёл от страха к желанию. Когда я убедился, что она в безопасности, я продолжал представлять её позади себя. Продолжал представлять, как она выглядит, держась за мои плечи, одна из моих рук обхватывает её. А потом мои мысли изменили направление, и я представил, как она раздвигает ноги, и мой член заполняет её целиком.
Я хочу этого, прямо здесь, с ней. Мое тело жаждет этого, а мой разум колеблется. Я вспоминаю, сколько раз мы ездили вместе на мотоцикле, и как мы были сдержаны. Всё это, блять, летит в окно.
Мой рот встречает её, и мы поглощаем друг друга каждым гребаным поцелуем, более естественным, более животным, чем все, что я ощущал раньше. Моя сущность кричит о ней, будто она моя и только моя, и я наконец-то вернулся домой.
Я не хочу тратить лишние десять минут на раздевание, поэтому я лезу в ботинок и достаю свой нож. Её глаза расширяются, в них сверкает прекрасное любопытство. Она застывает, стараясь не дергаться, пока я расстегиваю пуговицу на ее джинсах и разрезаю ткань до кармана. Я убираю нож в ботинок и одним сильным движением разрываю джинсы ещё больше. Её желтые трусики обнажаются, и я легко срываю их с её тела. Она уже мокрая и готова для меня.
Мой член просто, блять, кричит об освобождении.
— Райк, — дышит она, приоткрыв рот.
Я целую её, держа за затылок, и она практически хнычет мне в рот.
Блять. Я посасываю её шею, пока мои пальцы заполняют её. Она мокрее, чем когда-либо, и проходит совсем немного времени, прежде чем её тело прижимается к моему, её стон пронзает воздух. Мы скрыты от дороги, по большей части уединены, но это всё ещё ново. Это всё ещё место, где я никогда не трахался, и то, что мы собираемся сделать, я никогда не делал.
На мотоцикле.
С девушкой, которую я чертовски люблю.
Я бы улыбнулся, если бы моё тело не было таким напряженным, готовым войти в неё и трахнуть жестко и сладко. Я расстегиваю молнию на брюках, спуская их ниже задницы вместе с боксерами. Затем я беру её за ноги и раздвигаю их шире, прежде чем медленно ввести себя в неё. Я слежу за её реакцией, чтобы убедиться, что не причиняю ей боль.
Она хватается за мою шею и начинает покачивать бедрами ещё до того, как я успеваю войти наполовину. Поэтому я вхожу до конца. Она стонет и перестает толкаться вперёд, звуки, которые она издаёт, серьёзно, блять, дурманят мне голову. Они высокочастотны и полны безудержного удовольствия, полны неистовой похоти.
Я горю, пока смотрю на неё, пока слышу её, мои чувства превращаются в пепел.
— Дэйз, — говорю я с силой, протягивая руку над ней, чтобы ухватиться за руль. Это позволяет мне толкнуться глубже. Один раз. Дважды. Моя эрекция идеально сочетается с Дэйзи.
Она стонет, её веки трепещут.
Я поднимаю её ногу выше на свою талию, и она вздыхает так, словно у неё приступ паники.
— Я не могу... — она качает головой из стороны в сторону.
Я целую её губы и на секунду замираю.
— Ты можешь, Дэйз.
Я знаю. Это чертовски интенсивно. Эти чувства ослепляют.