— Эй, — зовут я Роуз. Она смотрит на меня, словно я недостаточно быстро меняю шину. Я сдерживаю желание показать ей фак. — Куда вы с Лили собирались поехать?
— На шоппинг, — слишком быстро отвечает Роуз.
Я могу понять, когда мне врут.
— Бля, рад, что спросил, — качаю головой и хватаю запаску.
Коннор изучает лицо Роуз, тоже понимая, что она говорит неправду.
На что Роуз отвечает: — Ты знал, на что шёл, когда женился на мне.
— На жизнь, полную испытаний, — уголки его губ приподнимаются. — Il n'y a rien de mieux. Нет ничего лучше.
Она почти смягчается от его слов. Он гладит ее шелковистые волосы и целует в лоб. Прежде чем поменять колесо, я замечаю Ло и Лили около моей Infinity.
Он прижимает ее к машине. Они не целуются, но он шепчет ей что-то на ушко с улыбкой, от которой у него появляются ямочки. Лили вся красная как чертов помидор, и по одному ее виду понятно, что Ло шепчет ей пошлости. Никогда не видел, чтобы тема секса смущала кого-то настолько сильно, как Лили — и я знаю, что причина заключается в том, что она стыдится своей зависимости. Но она явно возбуждена от слов моего брата, смотря на него большими жаждущими глазами.
Я качаю головой.
Чувствую себя единственным нормальным здесь.
Но это полная чушь. Никто из нас на самом деле не нормален. Мы все просто странные кусочки в этом мире. И моя вторая половинка находится сейчас в тысячах километров отсюда, в Париже.
Я просто надеюсь, что ей удается немного поспать.
Если я представляю ее мирно спящей, черт возьми, я перестаю волноваться. Это единственное, что удерживает меня здесь и не дает мне сойти с ума. Без этого образа, я потеряю свой гребаный рассудок.
12. Дэйзи Кэллоуэй
4:30 утра.
За три дня в Париже я поспала всего пять часов. Не очень уверена, что это вообще можно назвать сном. Я проснулась с криками, пытаясь бороться с «невидимым врагом», как его обычно называет Райк. Едва могу вспомнить, что преследовало меня в моем кошмаре, но такие сны я видеть не хочу.
Прямо сейчас я заряжена напитками с кофеином и таблетками для похудения. Раньше я курила сигареты с высоким содержанием никотина, чтобы во время долгих съемок я не засыпала. Но когда Райк стал учить меня ездить на мотоцикле, он убедил меня бросить курить. С тех пор я ни разу не брала сигарету в рот. Я вообще не испытываю тяги к никотину. Я просто очень хочу спать или, по крайней мере, получить порцию адреналина.
Вчера на подиуме мне казалось, что на своих высоких каблуках я буквально плыву по стеклянной поверхности. На голове у меня был павлиний головной убор. Я была так близка к тому, чтобы махнуть на все рукой, уйти с показа, побежать вдоль по улице и прыгнуть в ледяное озеро. Понятия не имею, почему эта идея кажется такой привлекательной. Что угодно, лишь бы не стоять здесь в ожидании. Или сидеть и ждать. Ждать, ждать. Так много ждать. Не могу понять, то ли мне скучно, то ли я устала.
Я пью горячий кофе, в то время как стилист заплетает каждую прядь в маленькую косичку. Я выгляжу как Медуза Горгона или девушка с дредами. В целом, укладка не так уж и плоха, не занимай она так много времени. Я так часто ерзаю на стуле, что стилист даже пригрозила забрать мой кофе.
Эта работа подошла бы миллиону других людей намного лучше, чем мне.
Вокруг моделей все всегда крутятся в суматохе. Ассистенты режиссера в наушниках, с микрофонами и планшетами, визажисты и дизайнеры. Но модели, как и я, всегда неподвижны. По сути, мы представляем собой не более, чем висящий на вешалке предмет одежды.
Модель с темными волосами и россыпью веснушек на щеках сидит в кресле рядом со мной. Ей делают такую же прическу с косами. Мы встретились с ней месяц назад, когда она подписала контракт с Revolution Modeling, Inc. С тем же агентством, с которым работаю и я. Наши номера в отеле находятся друг напротив друга. Кристине всего пятнадцать, и она худая как спичка. Она мне немного напоминает меня, когда я только начала свою карьеру модели. Тихая, сдержанная, наблюдательная — впитывает всё, что происходит вокруг.
Девушка зевает уже четвертый раз.
— Держи, — говорю я, протягивая свою чашку кофе.
— Спасибо, — улыбается она. — Обычно мои родители не позволяют мне пить кофе. Но думаю, они не будут возражать, если увидят, как много я работаю.
— Они не приехали? — хмурясь, спрашиваю я. Моя мама всегда приезжала со мной на Неделю моды. Поначалу я думала, что она хотела защитить меня. Но потом я задалась вопросом, может она просто хотела стать частью этого мира и боялась что-то упустить. Сейчас этот вариант кажется наиболее вероятным.
— Нет. Они не смогли себе позволить прилететь.
Девушка рассказала, что она из Канзаса, и что поездка в Нью-Йорк в поиске агента почти разорила ее родителей. Сейчас она единственный кормилец в семье. Не могу представить себя в подобной ситуации. Думаю, общение с Кристиной оказало на меня неплохое влияние — я стала поскромнее.
— Если тебе предложат кокаин, — говорю я ей, — просто откажись, хорошо?
Она большими глазами сначала смотрит на даже не вздрогнувших стилистов, затем снова на меня. В высших кругах многие принимают кокаин, это их любимый наркотик. Мне было пятнадцать, когда я впервые попробовала его на Неделе моды. Какой-то парень потряс маленьким пакетиком передо мной со словами: «Это взбодрит тебя».
Две дорожки спустя я официально окунулась во взрослую жизнь — или как мне, по крайней мере, казалось.
Кристина поняла — никого на самом деле не волнует мое открытие о распространении кокаина в нашем бизнесе — и кивнула: — Да, хорошо.
Я откидываюсь на спинку стула, как только визажист подходит ко мне. Со мной работают сразу два стилиста — а это двойная ответственность. Девушка поворачивает мое лицо и неодобрительно смотрит на мои мешки под глазами.
В это же время мой желудок издаёт громкое журчание. Стилист протягивает мне батончик мюсли.