Лифт снова звенит. Я опускаю руку и захожу внутрь, Райк следует за мной. Слава богу, пожилая пара с чемоданами ждет следующий лифт.
Мы с Райком стоим в паре метров друг от друга, и мне приходит осознание, что пятый этаж — находится очень близко. Мы сможем поцеловаться, может быть, секунд тридцать. Райк наклоняется вперед, и вместо того, чтобы нажать на мой этаж, нажимает кнопку 28.
— Мы прокатимся? — спрашиваю его, еле сдерживая улыбку.
— Ага.
Двери закрываются, и Райк поворачивается ко мне, его мужественность и сила притягивает меня и вызывает любопытство и потребность.
Он мой волк.
Но вместо того, чтобы укусить меня, он страстно целует меня, наши тела охватывает пламя, как только они соединяются. Как только наши языки соприкасаются, я издаю стон. И Райк хватает мою попу своими руками, приподнимая меня к своей талии. Воздух покидает мои легкие. Я сжимаю его волосы на затылке и сильно тяну.
Глубоки, гортанный звук вырывается из него.
— Райк, — вскрикиваю я, моя голова сталкивается со стеной, когда он прижимает меня к углу лифта. Его поцелуй замедляется, тем самым наращивая напряжение так, что мой центр сжимается. И я замолкаю, полностью поглощенная чувствами от его языка, его объятий, его опыта.
Он опускает руку между моих ног, к краю моих джинсовых шорт. Его рука обхватывает это место, и мои ноги дрожат. Аххх! Все нервные окончания реагируют так, словно он вогнал свой член в меня.
Обычно мне говорят, чтобы я делала всю работу руками или ртом. И мне нравится, что теперь у меня есть выбор, я могу делать все, что мне захочется. Поэтому я целую его шею, сначала слегка, в то время как его другая рука скользит под мою футболку.
Затем я целую его сильнее, сжимая при этом его волосы двумя руками. Он убирает свою руку из-под моей футболки, теперь опираясь на стену.
— Блять,— выдыхает он.
Я снова вскрикиваю.
Он так часто использует своё любимое слово, но каждый раз, когда он так его произносит, я таю. Наши губы снова находят друг друга, словно они не могут быть долго в разлуке. Интересно, если бы у нас было больше времени, залез бы он мне в шорты.
Думаю, да.
Райк делает паузу, чтобы я могла перевести дыхание.
— На каком мы этаже? — он спрашивает меня.
Заглядываю за его плечо: — Двадцать четвертом.
Он целует мою щеку, затем соединяет наши губы. Как только мы прекращаем целоваться, Райк возвращает меня на ноги и нажимает на кнопку пятого этажа. Лифт останавливается на двадцать восьмом этаже, и к сожалению, внутрь заходит толпа громко смеющихся моделей. Они одеты так, словно собираются пойти в клуб.
Они говорят по-русски и едва замечают наше присутствие.
Райк подходит ко мне.
— Так значит, тебе нравятся мои волосы? — спрашивает он, приподнимая брови.
Я встаю на цыпочки и провожу пальцами по его волосам, зная, что теперь он мне это позволит. И даже при таком легком касании, напряжение окружает нас, заставляя мое тело изгибаться навстречу ему, словно меня притягивает магнитом. Нам действительно нужно проводить больше времени наедине.
— Они мягкие. И мне нравится, что они достаточно длинные, я могу за них взяться.
Его мышцы напрягаются, он бросает осторожный взгляд на русских девушек, которые смотрят на нас и шепчутся ещё громче. Он хватает мои руки, опуская их вдоль моего тела. Не понимая, что происходит, я хмурюсь. И вдруг он начинает говорить, но не со мной. С ними.
На русском.
Я ни слова не понимаю, но он также произносит слова, как они, с таким же акцентом.
Высокая девушка оглядывается через плечо и смеется.
— Из вас вышла милая пара, — говорит она на ломаном английском.
Райк отвечает ей на беглом русском, устремив свой взгляд на девушку.
Она кивает, отвечает ему что-то на том же языке, и выходит со своими друзьями на двадцатом этаже.
Как только двери закрываются, я бью Райка по руке.
— Почему ты мне не говорил, что умеешь говорить по-русски? — я знала, что он свободно говорит по-испански, но русский язык обычно в школах не преподаётся.
Райк опирается рукой на стену.
— Разве первым делом ты не должна спросить: «о чем говорили эти девушки»?
Я качаю головой. Он сердито посмотрел на девушек после того, как мы начали говорить с ним по-английски. Так что я поняла, что девушки, вероятно, подслушивали и обсуждали нас вполголоса.
— Ты обвинил их в том, что они подслушивали наш разговор, верно? И затем она съязвила тебе в ответ, — я широко улыбаюсь и поднимаю брови. — Я права?
Он поднимает мой подбородок: — Когда ты успела так чертовски поумнеть?
— Ты разве не слышал? Это было моим вторым желанием, когда я наткнулась на волшебную лампу. Быть умнее Коннора Кобальта. Он об этом ещё не знает.
— Не теши его гребаное эго, — отвечает он мне. Эго Коннора практически живет своей жизнью.
Я провожу рукой по руке Райка, затем останавливаюсь на шее.
— Расскажи мне, — прошу я с игривой улыбкой. — Ты учил русский в школе или ты крутой секретный агент ЦРУ?
Он отстраняется: любые разговоры о его прошлом действуют как репеллент. Но мне интересно. Он не может говорить на русском и вести себя, словно в этом нет ничего особенного.
— Ага, я выучил его немного в Мэйбелвуде, — он пожимает плечами. — Мне было легко учить языки.
Это явно не вся история.
— И? — не сдаюсь я.
Ему тяжело открыться, но через какое-то время он все же продолжает: — И когда мне было пять или шесть, мама наняла мне репетиторов. Именно они и научили меня, — Райк смотрит в потолок, а затем качает головой. — Я так много матерюсь, что люди принимают меня за идиота. Хороший спортсмен, но чертов идиот. И мне плевать, пусть думают, что хотят. Я не буду им доказывать обратное. В этом нет смысла.
Думаю, что необходимо быть действительно сильным человеком, чтобы не заботиться о том, что о тебе подумают, особенно если ты намного лучше, чем они считают. Понятия не имею, почему он этому доволен.