Обычно я не столь цинична. Но этим утром, сидя с ноутбуком на коленках, я открыла Фейсбук. Мне стоило удалить свой аккаунт несколько лет назад, примерно в то же время, когда моя семья внезапно оказалась в свете софитов — когда сексуальная зависимость моей старшей сестры стала известна всей стране.
Но увы, на тот момент у меня была иная теория.
Радуга, бабочки, сердечки, держащиеся за руки — так я представляла себе дружбу.
И вот, что сейчас Клео Маркс написала на своей стене в Фейсбуке: «Во время вечеринки в честь своего шестнадцатилетия Дэйзи Кэллоуэй говорила только про секс и никак не могла заткнуться. Это все, что ее интересовало. Знаете, она же скрытая секс-зависимая, как ее сестра. Все девочки Кэллоуэй — шлюхи».
Такие красивые слова написала моя бывшая лучшая подруга. И неважно, что она упоминает события, которые произошли два с половиной года назад.
Это не помешало ей собрать 457 комментариев, и большинство людей согласны с ней.
С тех пор как четыре месяца назад я выпустилась из частной средней школы, мои бывшие друзья все никак не исчезнут из моей жизни. Они преследуют меня как призраки хренового прошлого.
Чья-то рука тянется к ноутбуку и захлопывает его:
— Хватит тратить свои эмоции на них, черт возьми.
Высокий, ростом сто девяносто два сантиметра, парень лежит в моей кровати. Рядом со мной. В одних только спортивных штанах. Я сижу у изголовья кровати в белых хлопковых шортиках и коротком красно-синем топе с надписью «Дикая Америка».
Возможно, со стороны мы выглядим как пара, проснувшаяся от утреннего солнечного света, который проникает в комнату сквозь занавески.
На самом деле между нами нет никаких прикосновений. Никаких поцелуев. Ничего выходящего за пределы дружбы.
Действительность намного сложнее.
— Когда ты проснулся? — интересуюсь я, пытаясь уйти от темы, затрагивающей моих старых друзей.
Он все ещё лежит под моим зеленым одеялом и проводит руками по растрепанным темно-каштановым волосам. Даже слово «привлекательный» не сможет описать, насколько хорошо он выглядит с растрепанными волосами. В течение дня его волосы тоже торчат, но он и так об этом знает.
— У меня есть вопрос получше: А когда ты заснула? — он смотрит на меня прищурившись, в его взгляде упрек.
Я не спала. Но он это уже знает.
— Хорошие новости: я закончила собирать вещи ещё на рассвете.
Он приподнимается и двигается ближе ко мне. От его близости я напрягаюсь, вспоминая, что он мужчина. Рядом с его телом мое выглядит крохотным. Плохим это напряжение не назовешь. От этого напряжения у меня на секунду перехватывает дыхание. От этого напряжения у меня кружится голова, а сердце пускается в странный танец.
Мне нравится вся опасность данной ситуации.
— Плохие новости: мне плевать на твои сборы, — грубым голосом отвечает он. — Все, что меня, блять, волнует — это ты, — он протягивает руку к моей прикроватной тумбочке, чтобы взять банку с таблетками. Его мышцы напрягаются, когда он случайно дотрагивается до моей груди.
Мы оба делаем вид, что этого короткого прикосновения не было. Но возросшее напряжение повисло словно предупреждение не пересекать эту грань.
Чтобы разрядить обстановку, я встаю на кровать и пинаю декоративную подушку на пол.
— Тебя волнует, упаковала ли я вещи. Ты думал, я никогда не соберу чемодан.
— Потому что у тебя гребаный синдром дефицита внимания и ещё много всего другого, — он смотрит на меня, его глаза поднимаются по всей длине моих длинных голых ног. — Присядь хоть на секунду, Кэллоуэй, — вместо того чтобы показать, что он чуточку мной заинтересован, он просто начинает читать этикетку на баночке с таблетками, озабоченно хмурясь.
Вы помните мою теорию о друзьях, которые остаются не навсегда?
Так вот, у каждой теории есть исключение.
И Райк — исключение данной теории.
Пока каждый мой друг вонзал мне нож в спину, называя меня начинающей секс-зависимой, которая хочет привлечь внимание прессы, Райк был единственным, кто эти ножи вынимал. Он защищал меня от них. Он — мой волк — опасный, манящий, я с ним в безопасности. Но и слишком близко приближаться мне не стоит, иначе он меня укусит.
Он мой последний настоящий друг. Но я знаю, что и это не совсем правда. Он — единственный настоящий друг, который у меня когда-либо был.
— Что еще? — с улыбкой спрашиваю я, стоя у изножья кровати рядом с его ногами.
— Ты гиперактивная, бесстрашная, сумасшедшая и, возможно, самая счастливая из всех несчастных девушек, которых я когда-либо встречал.
Я слегка подпрыгиваю, собираясь упасть на матрас, но Райк резко хватает меня за лодыжки. Я падаю на спину и, широко улыбаясь, поворачиваюсь на бок лицом к нему. Моя улыбка исчезает, как только Райк бросает банку с таблетками мне в лицо. Она попадает мне прямо в лоб, а затем падает на кровать.
Он тот ещё придурок.
— Ты снизила дозировку, — говорит он.
— Это сделал врач. Он был обеспокоен тем, как часто я принимаю Ambien (снотворное)
— Ты же сказала ему, что без него ты, черт возьми, не можешь уснуть?
— Нет, — признаю я. — Я была слишком занята, объясняя ему, что не хочу быть от чего-либо зависимой, как моя сестра или твой брат. И он сказал, что снижать дозировку — хорошая идея, — я убираю прядь своих окрашенных светлых волос за ухо. Мои волосы длинные, до талии и поэтому они находятся повсюду. Прямо как сейчас. Я практически обвита ими.
Я очень сочувствую Рапунцель. Ей пришлось нелегко.
Райк сердито смотрит на меня.
— Не спать — это, блять, не решение, Дэйзи.
— У тебя есть решение получше? — серьезным тоном спрашиваю я. Я устала, и я понимаю, что сегодняшний день, ничем не будет отличаться от большинства предыдущих: мое тело будет подпитываться за счет энергетических напитков и эндорфинов от таблеток для похудения. Ура!