И затем когда возвращаюсь в этот беспредел, я замечаю Кристину, прижавшуюся к одному из таких фонарей. Она вздрагивает, когда прямо перед ней какой-то парень бьет мужчину, их тела начинают двигаться в ее сторону.
— Кристина, — зову я. Слезы стекают по ее щекам.
Она встречается со мной взглядом и начинает плакать еще сильнее.
— Ты в порядке? Где Дэйзи?
Кристина качает головой в стороны.
— Она вытолкнула меня из этого хаоса, но саму ее затянуло. Я не смогла ее найти... — девушка пытается сдержать всхлипывания ладонью, а затем указывает на самый эпицентр драки.
Я не трачу ни секунды. Я просто возвращаюсь туда. Мне в спину врезается ещё один локоть. Затем чья-то голова врезается в мою челюсть. Я пихаюсь, толкаюсь, пробивая себе гребаный путь сквозь толпу.
И затем я замечаю ее.
Дэйзи неуверенно встает. Кровь стекает по ее лбу, сочась из головы, словно кто-то вырвал прядь волос, потому что ее волосы за что-то зацепились. Она шатается из стороны в сторону, полностью дезориентированная. Я пытаюсь пробраться к ней, но пара парней отталкивают меня назад и бьют по лицу. Я не чувствую боли — я слишком сосредоточен на моей девушке.
Я прорываюсь через толпу парней навстречу к Дэйзи, ударяя их в ответ с такой же силой.
Дэйзи касается своего лба, пару раз моргая, пытаясь прояснить зрение. А затем она встречается со мной взглядом, и ее глаза наполняет облегчение.
— Райк, — из-за шума я едва слышу ее голос, но вижу, как ее губы произносят мое имя. Вдалеке раздаётся вой сирены, но ни полицейские, ни скорая не смогут добраться сюда в ближайшее время из-за этой гребаной пробки. Из-за этого безумия.
Дэйзи стоит на обочине дороги. Вдруг из ниоткуда к ней сзади подходит какой-то парень. И словно в замедленной чертовой съемке я наблюдаю за его действием и кричу так громко, что есть сил.
— Дэйзи!! — я отталкиваюсь от целой толпы гребаных людей, но меня словно течением тянет назад, затягивает в гущу этого хаоса. — Дэйзи!!!
У парня в руках большая палка, вероятно — он взял из строительного мусора, что лежал на улице. Он держит этот кусок словно биту.
Я не вижу его лица. Передо мной столько людей, что я не могу четко разглядеть его. Но я вижу, как он замахивается. И как раз когда Дэйзи поворачивается, палка врезается в ее щеку.
Ее безвольное и неподвижное тело с силой падает на тротуар.
Последняя капля самообладания покидает меня.
Я с силой прорываюсь сквозь все препятствия, всех людей, что не дают мне добраться до неё. Из моих уст вырывается столько мата, сколько вы не слышали за свою жизнь. Я боюсь за неё. Боюсь, что люди начнут топтать ее тело. Я наконец-то добираюсь до нее — это одновременно самый быстрый и самый медленный момент моей жизни.
Я мгновенно поднимаю ее бессознательное тело на руки. Я должен унести ее отсюда. В моей голове единственная мысль. С ней на руках я пробираюсь сквозь толпу, лишь раз бросив взгляд на неё. Ее лицо повернуто к моей груди, но я чувствую, как моя футболка становится влажной.
Но это вовсе не слезы.
Это кровь.
Так много чертовой крови, что моя белая футболка тотчас становится красной.
Я чувствую, как ком стал в горле. Я едва могу дышать. Я пробираюсь к месту, где люди отчаянно пытаются найти своих друзей, выкрикивая их имена на французском, немецком, английском и русском языках, прижимая при этом телефоны к уху.
Я даже не могу осмотреть улицу в поисках своего брата. Единственная мысль в моей голове о больнице. Ей нужно в чертову больницу.
Я делаю вдох, пытаясь привести в норму своё дыхание, и сжимаю Дэйзи в своих объятиях. Кто-то хлопает меня по плечу, и я разворачиваюсь к нему, собираясь защищаться. Однако вижу перед собой человека с седыми волосами и в очках.
Он прижимает телефон к уху, его лицо серьезно. Мужчина указывает на Дэйзи, а затем на улицу.
— L’ambulance est coincée dans les embouteillages. Машина скорой помощи застряла в пробке.
— À quelle distance se trouve l’hôpital le plus proche? — я спрашиваю. Как далеко находится ближайшая больница?
Он указывает в направлении.
— Hôpital de l’Hotel-Dieu, environ 5 kilomètres. Около пяти километров.
Три мили.
С Дэйзи у меня на руках, я смогу добежать до больницы за пятнадцать минут или даже меньше. Бормочу ему в ответ «спасибо» и бросаюсь вперед.
Пару раз ее голова ударяется о мою грудь, прежде чем я удобнее ее кладу.
Я так много раз держал в руках эту девчонку.
Но в этот раз — самое худшее, что могло произойти.
Так что я бегу.
Сто пятьдесят миль в час.
Твою мать, я не останавливаюсь.
Я не остановлюсь. Ни за что на свете.
Я просто продолжаю бежать. Ты в этом хорош, Райк. Возможно, только в этом.
25. Райк Мэдоуз
Как только я переступаю через порог отделения неотложной помощи, врачи и медсестры выхватывают Дэйзи из моих рук и кладут на каталку, на белые простыни. Яркий свет жжет мне глаза, по моему лбу стекают капельки пота. Я пытаюсь пробраться через двойные двери вслед за каталкой, но пара медсестер преграждают мне путь
— Я не могу оставить ее, — говорю им я. Я не могу, черт возьми, оставить ее.
И только через мгновение я понимаю, что губы медсестер шевелятся — они говорят на французском. Но думая, что я их не понимаю, они переходят на английский. В моей голове столько чертовых мыслей.
— Сэр, вам нужно присесть. Мы приведем вас в порядок и осмотрим.
— Подойдите сюда, — говорит другая.
Она ведёт меня к креслу в коридоре, он находится за пределами комнаты ожидания, рядом с прилавком и большими белыми весами.