На планшете, будто в ответ на мысль, появились кнопка, стрелка и надпись:
ДЛЯ ВЫЗОВА СПРАВКИ
ПОДНЕСИТЕ К ВЫЗЫВАЮЩЕМУ
КОГНИТИВНЫЙ ДИССОНАНС ОБЪЕКТУ
«Ага, справочная система!» – думаю я облегченно, поднося гаджет к загадочному шкафу и нажимая на стрелку.
Это ГАРДЕРОБ: шкаф для хранения чистой одежды. Примечание: грязную одежду можно привести в кондицию в ПРАЧЕЧНОЙ на цокольном этаже посредством обработки в СТИРАЛЬНОЙ МАШИНЕ. У новичков в эксперименте имеется только один комплект одежды. Предлагаемое задание на завтра – купить новую одежду в городе.
У меня чешутся ноги. Я импульсивно сбрасываю туфли, радуясь, что избавилась от надоевших каблуков. Стягиваю с плеч черную куртку без карманов, вешаю ее на одну из тех неприятных загогулин и убираю в шкаф. Накатывает внезапное чувство покинутости – очень странное, просто донельзя, как и всё здесь. Как там Сэм, интересно? Я удивляюсь своему беспокойству за него – он ведь и на вводной лекции мандражировал, а если для него вся эта новая обстановка такая же стрессовая, как для меня…
Я жду, пока у меня перестанет кружиться голова, прежде чем вернуться вниз. По пути меня посещает мысль: должна ли я носить в своем доме ту же одежду, что и на публике? У этих людей ярко выраженная дихотомия персонального/общественного – у них, вероятно, разные костюмы для формальных и неформальных мероприятий. В итоге куртку я оставляю в шкафу, а туфли, к большому сожалению, снова надеваю.
Я нахожу Сэма сгорбившимся в углу огромного дивана в гостиной, перед массивной черной коробкой с изогнутой линзой, показывающей красочные, но плоские изображения и производящей много невнятного шума.
– Ты что делаешь? – спрашиваю я, и он чуть из кожи вон не выпрыгивает.
– Смотрю игру ноги и мяча – футбол, – поясняет он. – Это называется телевидение.
– Вот как. – Я обхожу диван и сажусь на него примерно посередине, на расстоянии протянутой руки от Сэма, и вместе с тем – на почтительной дистанции, каковая, вероятно, нужна ему при общении со мной. Всматриваюсь в картинки. Поначалу кажется, что на экране – механоиды, но потом я понимаю, что это ортогуманоиды из плоти и крови, просто в однообразной одежде двух разных расцветок, красной и белой. Вот один из «красных» размашистым ударом ноги отправляет в столпотворение «белых» что-то напоминающее круглую штурмовую мину. «Белые» начинают пасовать ее друг другу. Действо – или ритуал, или игра – напоминает ожесточенную классовую борьбу. Зрители, соответственно, орут, жестикулируют и запрыгивают на выстроенные рядами сиденья.
– Почему ты это смотришь? – спрашиваю я удивленно.
– Похоже, это популярное развлечение. – Сэм качает головой. – Я подумал, если посмотрю, лучше пойму их общество…
– А что самое важное нам сейчас нужно понять? – спрашиваю я, наклоняясь к нему. – Суть эксперимента или жилищные условия?
Он вздыхает, берет черный узловатый прямоугольник, наводит его на коробку и ждет, пока изображение станет черным.
– Планшет посоветовал мне этот вид досуга, – признается он.
– А мой сказал, что завтра надо купить себе одежду. У нас есть лишь то, что в данный момент надето, и, видимо, оно быстро становится грязным и вонючим. Данный вид тканей неэкономно утилизировать, так что нужно иметь смену, которую придется найти в городе. – Тут мне приходит в голову мысль: – А как быть, когда мы проголодаемся?
– Есть кухня. – Он кивает на дверь в комнату, уставленную техникой, которая меня озадачила. – Но, если не знаешь, как всем тамошним пользоваться, можно заказать еду по телефону. Телефон – это сетевой терминал исключительно для голосовой связи.
– В каком смысле если не знаешь? – уточняю я, приподняв бровь.
– Я просто повторяю то, что выдал мне планшет, – открещивается Сэм.
– Дай-ка его мне.
Он слушается, и я быстро прочитываю все, что ему насоветовали. Параграф про домашние обязанности сообщал, что в темные века люди делили работу по принадлежности к тому или иному полу. У мужчин обязанность – добывать деньги, у женщин – убираться на вверенной жилплощади и вести домашнее хозяйство: покупать и готовить еду, стирать одежду, управляться с домашней техникой, пока мужчина на работе.
– Что за дерьмо, – выдыхаю я.
– Думаешь, плохой расклад? – Сэм странно смотрит на меня.
– Ужасный, примитивнее некуда. Ни одно развитое общество не ожидает, что половина его рабочей силы остается дома, разделяя таким образом труд. Не знаю, кто им так в головы нагадил, но подход смехотворен. Такое впечатление, будто кто-то перепутал радикальную предписывающую документацию с описательной. – Постукиваю пальцем по его планшету. – Хотела бы я ознакомиться с серьезными исследованиями местных социальных условий, прежде чем принимать подобную чепуху на веру. В любом случае мы не должны жить так, даже если директива распространяется на большинство здешних зомби. Это ведь просто наставления рекомендательного характера. А так – любой уклад содержит исключения.