На продуваемой ветром площади они стали собирать опоры сцены. К ним подошли милиционеры. Поинтересовались, что они делают. Спросили про официальное разрешение. Никакого разрешения у революционеров, естественно, не было. Милиция составила протокол и выписала административный штраф в 50 гривен. Депутаты штраф послушно заплатили и продолжали под любопытствующими взглядами милиционеров строить центральную сцену революции. Потом на площадь потянулся проголосовавший народ.
К пяти часам вокруг колонны с ангелом уже стояли первые палатки, разбитые молодежной организацией «Пора». Штаб Ющенко заявил, что на Майдане будет вестись параллельный подсчет голосов, а всего палаток будет 27 — по числу регионов Украины. К вечеру возле трибуны разместили огромный экран, на который выводили данные экзит-полов и транслировали передачи оппозиционного «5-го канала». Начался митинг. К ночи на Майдане собралось уже 50 тысяч человек.
За десять дней до второго тура выборов организаторы акций протеста гадали о том, сколько сумеют собрать людей. По оптимистическим прогнозам получалось что-то около 15 тысяч человек. Неделю спустя говорили уже о 25 тысячах. В тот день на заседании штаба Ющенко было принято окончательное решение добиваться победы на улице. Депутат Тарас Стецькив вспоминает, что главный аргумент у скептиков был один: «Люди не выйдут». На что сам он возражал: «Как вы думаете, куда поедут 25 тысяч наблюдателей, которые из западной Украины массово ринулись на восток?» Правда, признается Стецькив, когда самые решительные сторонники революции нарисовали картину грядущих протестов — «палаточные городки, дымят полевые кухни, все двигается, мелькают деревянные щиты, наступает ОМОН» — в глазах некоторых штабистов появился страх.
21 ноября наступило время самых решительных и бескомпромиссных в коалиции оппозиционеров.
Пробил час Юлии Тимошенко.
В необходимости революции она убеждала всех и каждого последние четыре года. А накануне выборов сердце ее сжималось от тревоги, что никакой революции опять не получится. Рассказывают, что перед вторым туром она обзванивала друзей с одним и тем же вопросом: выйдут ли люди? При этом на публике демонстрировала лучезарный оптимизм. Другие члены штаба Ющенко на пресс-конференциях тревожно говорили о грядущих фальсификациях. Тимошенко сияла. И говорила только о грядущей победе.
Ночью 21-го стало известно, что последними в Центризбирком поступили данные о голосовании на востоке страны. Означать это могло только одно. Власти весь день дожидались результатов с мятежного запада, чтобы узнать, сколько дополнительных голосов за Януковича необходимо вбросить на подконтрольном востоке. В ту ночь желавшего разобраться в происходящем Ющенко не допустили к председателю ЦИК. Это был дурной знак. До самой последней минуты он все еще надеялся на честную игру. Революция претила Ющенко. Пережив шок после отравления, он снова стал самим собой — рассудительным и сдержанным противником любых насильственных действий. Слово «революция» вызывало у него почти отвращение.
Рассказывают, что перед выборами помощники часами репетировали с Виктором Андреевичем одну-единственную фразу, которую он все никак не мог из себя выдавить: «Власть преступна!» Но в ту ночь даже Ющенко стало окончательно ясно: если не рискнуть, то победу у него украдут точно так же, как после парламентских выборов в 2002 году. Тогда он и появился в эфире «5-го канала», призвав своих сторонников в 9 утра выйти на Майдан.
Однако утром 22-го на Майдане было не так многолюдно, как накануне. Начиналась рабочая неделя. Страна замерла в напряженном ожидании.
Сигнал дал Центризбирком, после полудня фактически объявивший о победе Януковича. А еще раньше кандидата от власти во второй раз «условно-досрочно» поздравил Путин, к которому присоединились президент Белоруссии Лукашенко и узник Гаагского трибунала Слободан Милошевич… Через полчаса после новости, пришедшей из ЦИКа, на трибуну Майдана поднялась Юлия Тимошенко.
Она призвала к всеукраинской забастовке: «Сейчас не время работать! Время защищать Украину!» У нее был ясный план действий: «Если банда не остановится, мы будем перекрывать дороги, железные дороги, аэропорты». Обращаясь к каждому, кто, затаив дыхание, слушал ее, она просила привести на Майдан по 10 человек, «чтобы до 16 часов нас были миллионы». Уже в первый день революции она сформулировала то, чем суждено было стать Майдану в новейшей истории Украины: «Я не верю, что за 13 лет не родилась украинская нация, как уверяет нас Кучма. Мы есть! И победа будет за нами!»