Призрак глобальной перекройки собственности, в результате которой экономика страны могла оказаться парализованной, ввергал в ужас большинство украинских элит. Никто не спорил с тем, что постсоветская приватизация и в Украине, и в России, да и на всем пространстве бывшего СССР пошла криминальным путем. Что многие предприятия были просто украдены у государства в результате сговора чиновников, «красных директоров», новых олигархов и бандитов. Однако либералы предлагали смириться с этим. В конце концов, свой первый миллион любой нынешний миллиардер, включая саму Тимошенко, заработал отнюдь не в белых перчатках.
А премьер-министра пугало другое. Она думала о «финансистах революции» в окружении президента и секретаря Совета Безопасности Петра Порошенко. Предполагала, что главная цель их инвестиций в Майдан состояла лишь в том, чтобы устроить не менее масштабный передел (естественно, в свою пользу) собственности в стране, чем предлагала она, при этом не меняя самой системы. А это был прямой путь назад, к Кучме.
Возможность оставить все как есть Тимошенко даже не рассматривала. Империи Пинчука, группы Суркиса — Медведчука или Ахметова были столпами «системы Кучмы». Не разрушив их, невозможно было изменить страну. И стояние на морозном Майдане лишалось таким образом смысла.
Революция для Тимошенко продолжалась. Для Ющенко она уже заканчивалась.
Разрыв Ющенко с Тимошенко был неизбежен. Репетиция «черного сентября» состоялась уже в мае.
Тогда Ющенко впервые прилюдно предложил Тимошенко уйти в отставку.
Глава девятнадцатая
«Меня остановили на взлете!»
Большой российский капитал окончательно утвердился в Украине во времена «позднего Кучмы». Пока Путин под шелест пленок Мельниченко два года подряд утешал киевского коллегу, российские концерны скупали украинские предприятия. Разрабатывая планы возмездия после позорного поражения, Кремль понимал: президенты приходят и уходят, а музыку в украинской политике все равно будет заказывать тот, кто за нее платит. Присутствие российских денег в украинской экономике оставалось стратегической задачей.
Генеральное сражение с оранжевым Киевом кремлевские политтехнологи планировали на зиму. Тогда и должна была начаться спецоперация, которую журналисты позже окрестят «газовой атакой» Москвы на всех «предателей» на постсоветских просторах — Украину, Грузию, Молдову, страны Балтии. В декабре «Газпром» окончательно сменит МИД в проведении генеральной линии Кремля и попытается поставить на колени смутьянов в СНГ.
13 июля председатель СБУ Александр Турчинов передал президенту Ющенко пакет документов о деятельности швейцарской фирмы «РусУкрЭнерго». Соратник Тимошенко вторгся в самую деликатную, почти интимную сферу отношений Украины эпохи Кучмы с путинской Россией.
Формально весь туркменский газ, который по трубам «Газпрома» перекачивался через территорию России к украинским границам, покупала именно эта швейцарская фирма. А потом уже перепродавала его Украине. Годовой доход от нехлопотной посреднической операции составлял около миллиарда долларов. Официально владельцами посредника числились австрийская фирма Raiffeisen Investment и российский Газпромбанк, контролировавшие по 50 % акций. Задача 70 следователей СБУ состояла в том, чтобы выяснить, кто в реальности стоит за этими фирмами. То есть между кем и в какой пропорции делится газовый миллиард, фактически воруемый ежегодно из украинской казны. Имелась информация, что эти деньги распределялись между семьей Леонида Кучмы и несколькими обитателями «газпромовских» и кремлевских кабинетов.
Впрочем, инспирированное Тимошенко следствие занималось доходами бывшего президента лишь по долгу службы. Главный вопрос звучал иначе: как быть с теневыми газовыми схемами, созданными при Кучме? Или еще шире. Что вообще делать с генетической болезнью украинской экономики — ее зависимостью от экспортируемого газа?
Кучма в свое время нашел единственно приемлемый для себя ответ на этот вопрос. Коренным образом реконструировать отечественные химию и металлургию, внедряя энергосберегающие технологии, было бы слишком дорого и хлопотно. Переходить на рыночные отношения в расчетах за газ казалось самоубийством. Поэтому экс-президент предпочел год за годом договариваться с Россией и Туркменией о дешевом газе, обещая взамен все, что угодно. Москве — слова о вековечной дружбе. Туркменбаши — любовь и уважение украинского народа, отлитые в бронзе памятников туркменским поэтам на киевских площадях. Ну, а ключевым чиновникам, формирующим газовую политику Кремля или Ашхабада, — личное участие в газовых прибылях.