Схема была простой, удобной и выгодной всем участникам сделки. Единственная проблема заключалась в том, что при этом лечилась не болезнь, а ее симптомы. Болезнь же только прогрессировала.
Вороша наследие экс-президента, Юлия Тимошенко прекрасно понимала, на что идет. Еще в 2000 году, признав на посту вице-премьера по топливно-энергетическому комплексу газовый долг России, она доказала, что правила игры, установленные Кучмой, изменить можно. Отказ от его схем означал только одно — переход на рыночные цены. Премьер-министр отдавала себе отчет в том, что за испытания обрушатся в этом случае на страну. Перед ней был пример Балтии или Польши. Там отказ от унизительной зависимости от российского газа стал возможным лишь благодаря единству общества, готового померзнуть одну зиму, перестраивая экономику, а потом платить за отопление квартир немыслимые прежде цены. Другого пути не существовало в природе. Тимошенко была готова мобилизовать страну, еще не утратившую ни «оранжевой энергии» ни веры в вождей революции. Именно такую стратегию власти и имел в виду Сергей Грабовский, вспоминая генерала Перона.
Но окончательный выбор оставался, конечно, за президентом. Дело «РосУкрЭнерго» было чем-то вроде маленькой провокации премьера, подталкивающей нерешительного Ющенко к ясному ответу на ключевой вопрос украинской экономики.
Президент понимал, о чем идет речь. Листающему досье СБУ Ющенко было не по себе. Он просчитывал все варианты перехода на рыночные цены за энергоносители в случае, если «РусУкрЭнерго» будет разгромлено. И приходил к выводу, что исходные позиции сегодня еще хуже, чем при Кучме. Надежда на освобождение от газовой зависимости была не только в коренной перестройке собственной экономики, которая требовала времени и огромных затрат. Необходима была дальнейшая диверсификация поставок нефти и газа. Нефтяные и газовые скважины бурились на постсоветском Востоке. Кроме Туркмении, с которой удалось договориться Кучме, следовало вступить в диалог с Казахстаном, Азербайджаном, Узбекистаном. Между тем авторитарные правители этих бывших советских республик были всерьез напуганы «оранжевой опасностью». Москва обещала гарантировать им защиту от «цветных революций». В списке встречных требований на одном из первых мест стояло условие о транспортировке нефти и газа по российским трубопроводам. Кран на трубе давно заменил российскому двуглавому орлу и скипетр, и державу.
Оставалось одно. Экономическая и дипломатическая война с Россией за возможность поэтапного поднятия цен, дающая Украине возможность выиграть время. В этой войне у Киева было бы несколько сильных аргументов.
В первую очередь, конечно, украинские газопроводы, по которым Россия гнала свой газ в Европу. Шантаж России транзитными трубами был сильным инструментом политики еще во времена Кучмы. Однако Ющенко знал, что переговоры Путина со Шредером об альтернативном газопроводе по дну Балтийского моря уже близки к завершению. Хотя романтические надежды Ющенко на реальную помощь ЕС молодой украинской демократии уже дали глубокую трещину, он еще не знал, какого серьезного союзника завербует в свои ряды Путин. Да и никто тогда не мог даже представить, что экс-канцлер Шредер станет главой комитета акционеров компании по строительству Северо-Европейского газопровода. Но то, что газовая ловушка захлопнется в тот момент, когда будут подписаны российско-германские договоры, Ющенко знал отлично.
Что ж, у Киева были и другие аргументы в газовой войне с Москвой. Арендная плата за пребывание российского Черноморского флота в Севастополе. Или даже изгнание его с территории Украины. Можно было бы напомнить Кремлю и о том, что на Украине находятся две радиолокационные станции, построенные еще в советские времена и стратегически важные в системе российских ПВО.
Однако Ющенко боялся этой войны. Он видел перед собой замерзающие украинские города и останавливающиеся заводы. А также толпы рабочих перед закрытыми проходными. Советники и эксперты предупреждали: шоковая терапия для экономики обернется внутриполитическим кризисом.
Ющенко не выступил с заявлением о деле «РосУкрЭнерго». Скандальное дело тихо умерло, так и не добравшись до суда. Зато подал голос Петр Порошенко. После очередных допросов и обысков Службы безопасности, продолжавшей свое расследование о «газовом миллиарде», он заявил, что «СБУ сама представляет угрозу государству» и нуждается в коренных изменениях.