– О, май френд, – сказала Катрин, всплескивая руками, – как ты долго гуляла на народ! Ты давал счастье свой народ. Народ тебе скандаировал: Вонющенко, Вонющенко, ти есть наш фрэнд. Ай тебья так ждаль, так ждаль! Кушать пончик, свежий пончик, ай приготовил этот пончик на прошлой неделья; пончик есть украинский национальный блюд, а я есть украинка, хоть с языком у меня проблем. Но я выучит твой родной язык, сук буду. И даже украинский борщ на фрикаделька тебе начать варить. Ми любит украинский борщ. Свиной ножка, бараний ножка, капуста, соляна – украинский борщ на блюд, а блюд на стол. А тепьерь, май френд, кушать пончик, кушать и запивать кафа.
Катрин подняла юбку выше колен, и ее немного располневшая фигура стала покачиваться из стороны в сторону, но это не вызвало никакой реакции у мужа – голодного, усталого и основательно израсходовавшего мужскую силу со своими подругами.
– Иди ты к черту со своими пончиками и кофе, – произнес муж несколько громче обычного, не удостаивая супругу взглядом.
– Май френд, не кричать! Бэби, то есть как там, на украинский язык? А, дети, дети – спит. Ти что такой злая? О, я совсем забыл. Твой политический партнер Юлия Болтушенко звонил. Он просил отзвонить ей и приехать по важный проблем.
Злой муж тут же достал мобильный телефон, нажал на соответствующую кнопку, и на том конце раздался звонкий голос: слушаю, мой дорогой.
Виктор Писоевич крепче прижал телефон к уху, дабы звонкий голос не дошел до ушей Катрин, но она и не думала прислушиваться. Она уже копошилась в своем портмоне, достала чек на десять тысяч долларов и подошла к мужу.
– Май дие френд, – сказала она, – тут чек на десять тысяч доллар, отнеси этот чек на Юлия в понедельник. Юлия есть твой политический соратник, он поддержать тебя на выборах президента. Ти становишься президент, и ми едет на американский президент Пеньбуш в гости. Ми объединим Украина и Америка и покажем кукиш Россия. Россия не сможет поработить Украина, когда ти станешь президент. Мы ей покажем дуля, комбинейшн на три пальца. Ти есть – так, Вопиющенко – так, га-га-га.
И она попыталась чмокнуть мужа в щеку.
– А сколько у тебя еще денег? Сколько ты собираешься выделить на мою избирательную кампанию? – спросил муж, отодвигаясь назад, дабы избежать поцелуя.
– О, много! Сколько надо, столько ми выделяет. Я очень богатый, как это на русский? А, жена. И потом у меня френд Пробжезинский на Америка. Америка пятьсот миллион доллар выделяйт на твой избирательный компани. И я один тысяч доллар выделяйт тебе со свой банк.
– О, как много! Ты настоящий друг. Ты чистая украинка, ты наша девочка. Как мне повезло, что мы встретились и полюбили друг друга, – сказал муж, целуя Катрин в щеку. – Только не пятьсот миллионов, а два миллиарда, таковы были условия, когда мы заключали с тобой брачный союз.
– Бух-бух на кровать. Кровать мягкий, таблетка в рот и жена под бок: спать не просыпаться до утра, а утром снова выступать перед народ. Ти есть мой Юлий Цезарь. Я много раз слышал, как ти выступаль перед народ. О, это есть кайф. Звони Юлия и скажи: в понедельник встреча и план на политический борьба.
– Я не могу. То, что предлагает Юлия, никак невозможно откладывать на понедельник: либо завтра, либо уже никогда. Мой соперник набирает силу, его поддерживают другие партии, только блок Юлии Болтушенко со мной да еще руховцы. Спасибо за кофе и за деньги в первую очередь. Ложись спать, я встану очень рано, возможно, на рассвете.
– Хорошо, май дие френд. Завтра я тоже рано встать, тебя кормить на пончик и на кафа, – сказала Катрин и ушла к себе в комнату.
Вопиющенко улегся, повернулся на правый бок и заснул.
Утром, задолго до рассвета, на цыпочках он прошел в ванную, принял легкий душ, затем спустился в гараж, сел за руль своей колымаги, медленно поплыл на другую сторону Днепра.
11
Апартаменты Юлии Болтушенко были куда роскошнее загородной резиденции Вопиющенко. Тройное кольцо охраны, высокие золоченые ворота, трехметровый забор, увенчанный острыми пиками, многочисленная охрана в униформе, с автоматами через плечо, – все говорило о том, что Юлия, эта маленькая, худощавая женщина с длинными светлыми волосами, заплетенными и уложенными веночком, заботится о досуге и безопасности куда основательнее патрона. Да и вкусы у нее более изощренные.
Несмотря на то, что Виктор Писоевич не впервые подходил к этому бункеру, огражденному тройным кольцом, и многие из охранников должны были знать его в лицо, он, тем не менее, вынужден был извлечь свой мобильный телефон и позвонить Юлии, дабы сообщить, что он у ворот. Хозяйка должна была выйти, встретить в случае недоразумения с охраной.