– Друзья мои, – вступил Вопиющенко, поскольку ему не положено было отмалчиваться, – я думаю так: как только мы победим, я заставлю свою нацию повернуться лицом к нашим великим писателям. Они подняли важную тему, тему русского языка на Украине. Не секрет, что половина моей нации общается на русском языке. А где же наш родной язык? Что мы, хуже москалей? Да украинский язык это язык Шевченко, Павла Тычины, а теперь и остальных великих писателей. А ты, кум, не уходи от национального вопроса. Я тоже готовлю роман, своего рода заповеди такого содержания: думай по-украински, предок древней Киевской Руси – думай по-украински, балакай на ридной мове. Эта заповедь должна звучать на каждом украинском телеканале, как только я стану президентом.
– Давайте пока займемся основным вопросом, – сказал Пердушенко, который все время морщился, когда упоминали великих писателей Галичины. – Нам же идти на штурм Центральной избирательной комиссии.
– Я протестую, – произнес Бенедикт Тянивяму.
– И я заявляю протест, – запищал Школь-Ноль.
– Пся крев, я поддерживаю, – заявил Дьяволивский.
– Что с вами, ребята? У вас есть конкретные предложения? Если есть, я готов, как лидер нации, выслушать их, а мои секретари занесут в протокол для будущих поколений.
– Я хочу, чтоб мы вынесли решение об установлении памятника всем двенадцати писателям Галичины в центре Киева, – сказал Бенедикт.
– Я поддерживаю это предложение, – сказал Школь-Ноль. – Эти писатели совершили великий подвиг. А деньги мы найдем. Я брошу клич, и вся Галичина соберет несколько миллионов гривен на коллективный памятник. Его надо установить еще при жизни авторов.
– Что ж, согласимся, коллеги?
– Согласиться можно, но только после победы оранжевой революции, а пока давайте обсудим будущий штурм ЦИК. Нам от этой проблемы не уйти, – настаивал на своем Пердушенко.
– Да, для этого мы собственно и собрались сегодня, – сказал Бздюнченко. – Это Юлия сообщила о каких-то писателях.
– Я поддерживаю это предложение, – сказал лидер нации.
– Тогда переходим к вопросу штурма. Там танки есть?
– Я только что связывался с нашим человеком. Наших бойцов у здания ЦИК около тысячи. А здание охраняют милиционеры плотным кольцом.
– Мы их рассеем, – уверенно сказал Петро Пердушенко.
– А если они окажут сопротивление? – спросил кандидат.
– А мы им депутатские удостоверения в морду. Потом удостоверение в карман и кулаком в зубы. Если это не поможет – обеими руками за волосы и коленом в подбородок. Делать все быстро и четко, – давал указания Пердушенко.
– Вопрос, когда?
– Как только донесет разведка, что они собираются утвердить избирательные комиссии в России. Нам наш человек сообщит об этом, а пока это только планы. А более детальный план штурма следует разработать в тот же день, в день получения информации от нашего человека, – заключил Вопиющенко.
На этом пленум был окончен. Ни один вопрос не был решен, но это никого не опечалило.
22
Будущий президент страны, не так давно вернувшийся из Вены, где лучшие врачи бесполезно лечили его от тяжелого недуга, пребывал в хорошем расположении духа, несмотря на изуродованное лицо, в связи с предстоящими теледебатами со своим соперником, также претендующим на высокий президентский пост. Катрин, умело скрывавшая ужас в глазах, уверяла его, что ничего страшного нет, что она по-прежнему любит его, а лицо… с лица воды не пить. Кроме того, все великие люди страдали от какого-то недуга, но их авторитет от этого не уменьшался, а наоборот, еще больше возрастал. Был же Кутузов с одним глазом, но это не помешало ему изгнать наполеоновскую армию из пределов империи и заслужить бессмертие.
Доводы жены оказались настолько убедительными, что он поверил в каждое слово и высоко поднял голову и больше не опускал глаза перед собеседником. Он впервые после болезни, еще не прошедший полностью и окончательно, но которая была низведена супругой до нуля, допустил к себе парикмахеров, массажистов и работницу лучшего ателье Киева, которая следила за его костюмом и галстуком.
После всех этих приятных процедур Вопиющенко разрешил сопроводить себя в машину, которая тут же отправилась по назначению.
Соратники встретили его аплодисментами. Еще бы! Лидер нации появился перед ними в новом облике, самоуверенный, улыбающийся и даже говорливый. Только Юлия что-то прятала глаза, а затем незаметно вышла, чтобы посетить дамскую, умыть лицо и израсходовать пакетик дорогой французской пудры.
– Друзья мои, я чувствую себя достаточно хорошо, мои домашние врачи уверяют, что аллергия, несколько подпортившая мой внешний вид, скоро пройдет. Единственное неудобство в том, что мне делают по десять уколов в день в одно и то же место и мне больно садиться, особенно если сиденье жесткое. Но это не главное. Главное то, что я должен предложить публично своему сопернику Яндиковичу явиться и провести со мной теледебаты на всю страну, на весь мир. Все вы знаете, насколько он косноязычен и туп, а мне только подай микрофон, и я буду говорить двое суток подряд, не умолкая ни на минуту. Наше телевидение и газеты, начиная с сегодняшнего дня, распространят мое заявление, мой вызов сопернику, и пусть мой народ, моя нация рукоплещет этому смелому заявлению. Радио и телевидение, особенно газеты должны распространить слух о том, что кандидат в президенты Яндикович отказывается от теледебатов, поскольку ему нечего сказать народу и он боится эфира по причине своей необразованности, косноязычия и прочее и прочее.