– Михаил Александрович…
– Евгений Яковлевич… – кивнул я подошедшему к столику подполковнику Максимову, тоже принимающему участие в переговорах. – Присаживайтесь, поговорим о делах наших скорбных.
– Это точно, иначе как скорбными их не назовешь, – мрачно ответил подполковник и присел на плетеный стул. – Турецкий кофе, – коротко приказал он официанту и стал набивать трубку. – Ну что, проводили мистера Черчилля?
– Сдал с рук на руки.
– Вот никак не пойму, Михаил Александрович, – Максимов выдохнул облачко ароматного дыма и откинулся на спинку кресла, – за каким чертом вы обхаживали этого бритта?
– Скажем так, из личных симпатий… – постарался я сразу уйти от объяснений. Ну не буду же я рассказывать про будущую политическую карьеру Уинни и о своих планах, связанных с ней. – К тому же вполне допускаю, что мне может понадобиться ответная услуга от него. Но этот момент явно не стоит нашего внимания. Как там идут дела?
– А никак, – подполковник покачал дымящейся трубкой. – Продвижений сегодня почти нет, и пока не предвидится. Сплошная дипломатическая болтология. Впрочем, время работает на нас.
«На нас… – мысленно согласился я. – Еще две недели – и перевалы хребта Дракенсберг станут неприступными. А в обход бриттам будет идти долго и неудобно. Успеем приготовиться».
– Но хотя бы смогли договориться об обмене пленными, в формулировке «всех на всех», – продолжил Максимов. – Сейчас представители уточняют количество и состав. Но это долгая бодяга. А вот на завтра назначены консультации по Южно-Африканской торговой компании и Капской колонии. Еще та драчка будет.
– Будет, – согласился я.
Позиция Родса очень сильна, и он пользуется безоговорочным авторитетом среди своих людей. Да и в Капской колонии – тоже. Кроме того, Сесиль привлек на свою сторону Альфреда Бейта, тоже весомую фигуру с гигантскими связями. Да и гегемоны, то есть Германия, Франция и САСШ с Россией, прямо-таки роют копытцами, чтобы потеснить Британию и установить международный протекторат над этим клондайком. А на Трансвааль и Оранжевую Республику им, по большому счету, наплевать. Весь сыр-бор только из-за золота и алмазов, мать их. Но, посмотрим. У меня сейчас не об этом голова болит.
– По снятию блокады подвижки есть?
Максимов скептически покачал головой:
– Почти нет. Гуманитарные грузы они согласились пропускать, но только после их тщательной проверки, а вот военные товары и добровольцев – наотрез отказались. Да вы об этом и сами знаете.
– Знаю. – Я чертыхнулся про себя. Оружие и боеприпасы для нас дороже воздуха, даже несмотря на взятые гигантские трофеи. Но ничего, немцы уже возобновили поставки, да и французы с американцами, через германские территории, подкинут кое-чего. Опять же хороший контракт с папашкой Франсин намечается. Даже царь-батюшка вроде как собирается расщедриться. Но, опять же, загадывать не будем. Вся эта авантюра только на честном слове держится. Вот я, к примеру, ни в чем не уверен. Черт… мнительным каким-то стал.
– Да, кстати, Михаил Александрович, сегодня вечером у нас встреча с представителями посольств. – Максимов постучал по блюдцу своей трубкой, выбивая из нее пепел и привлекая мое внимание.
– На нашем броненосце?
– Смотря какой из них вы, Михаил Александрович, считаете «нашим»… – весело улыбнулся подполковник. – Под категорию «наш» для вас подпадают сразу два: «Олимпия» и «Император Николай I».
– «Наш», Евгений Яковлевич – это наш, – не принял я шутки.
– Полноте вам, Михаил Александрович, – улыбнулся Максимов, – я не сомневаюсь в вашем истинном патриотизме… На «Николае», конечно. У третьего пирса, в девятнадцать ноль-ноль, будет ждать шлюпка. Не опаздывайте. Ну а я пока откланиваюсь.
Подполковник встал и ушел, за ним последовала его свита из трех филеров. Представителям посольств бурских государств разрешили свободное передвижение по городу, но только под тщательным приглядом.
Я допил кофе, расплатился и решил прогуляться по набережной. Воздухом подышать, да и дела кое-какие решить… то есть, попытаться решить.
Жара уже вступила в свои права, но с моря дул прохладный ветерок, так что прогуливаться было даже приятно.