– Гм… – крякнул Шнитке. – Ну-у…
– У вас какие-то свои планы, мой капитан? – попробовал догадаться Ла Марш.
– Да неча народец в искус вводить, – спокойно прокомментировал Степа. – Деньга может такой морок навести, что, ей-ей, и батяню своего порешишь. Поделить, канешно, можно, а воевать кто будет? Разбегутся же, ей-ей.
Я перевел капралам слова Степы и добавил:
– Я претендую из этих денег ровно на свою долю, и ни пенсом больше. Думаю, вы тоже. Но раздавать народу эти деньги считаю неразумным. Все случится, как сказал Степан Наумович. Кто у нас тогда воевать будет? Лучше им установить небольшое ежемесячное жалованье да на эти деньги поправить экипировку.
– Еще чего – раздавать, – фыркнул Шнитке. – Тут этот прохиндей Марко сегодня полностью очистил отрядную кассу. Мы даже к нему в долги влезли.
– Полностью согласен, нечего раздавать. – Ла Марш энергично кивнул. – Свою часть отделим, остальное – в резерв и пополнить отрядную кассу. Мы все правильно поняли капитан, не сомневайтесь.
– Вот и хорошо, – немного успокоился я. Денежные вопросы – они такие вопросы… не одну теплую компанию сгубили.
– Но это еще не все. – Шнитке с Ла Маршем вышли из комнаты и затем с трудом втащили внутрь небольшой, но, судя по всему, очень тяжелый сейф. – Тут еще вот такая хрень. Но про него все знают. Тяжелый, зараза.
– Ого, – я крутнул колесико на градуированной шкале сейфа, – так вот запросто не откроешь.
– Скубент, – лаконично высказался Степа. – Ентот шельмец чего хошь пропалит-продырявит.
– Точно!
– Герр капитан, ну мы будем фотографироваться или нет? – В кабинет ворвался Марко. – Фотограф уже почти час ждет. – Интендант ради такого случая даже волосенки свои расчесал и напомадил.
– Иди сюда. – Я поманил его рукой. – Еще раз ворвешься без стука – пристрелю собственной рукой, скотина. Понял?
– Понял, герр капитан, – сконфузился интендант. – Больше не повторится.
– То-то же. Идемте, господа, запечатлеем себя для истории.
Запечатлели, а потом я в приватной беседе с фотографом, американцем Сэмом Дулитлом, выяснил, что он совсем не против подработать. А если речь будет идти о том, чтобы каким-либо образом причинять вред британцам, то готов работать бесплатно, лишь за компенсацию расходных средств. А прохиндей Марко заявил, что может за очень малую денежку подделать любой почерк. И вообще, очень любит сочинять письма…
Дальше распределили деньги, а затем я приказал загрузить в фургон все винтовки Мартини-Генри, Ли-Метфорда и боеприпасы к ним – поедут сейчас к Папаше Мюллеру на продажу, – а сам направился к лаборатории Веника.
Вениамин сидел на табуретке в позе роденовского «Мыслителя» и неотрывно смотрел на чугунную бомбу, лежавшую на верстаке. На меня не обратил никакого внимания. Совсем.
– Вениамин Львович?
– Как?! – Веня внезапно яростно стукнул себя ладонью в лоб. – Как соорудить из нее мину? – и заорал: – Черт! Черт! Черт!
Я осторожно подошел к верстаку:
– Вениамин Львович, вы не будете против, если я вам объясню?
Веня небрежно махнул рукой, типа: валяй, все равно не сможешь.
Я взял карандаш, начертил простенький чертежик и сунул его под нос Вениамину.
– Дальше, надеюсь, не надо объяснять? Все необходимое я завтра закажу в механических мастерских.
– Ну-у… – Веник почесал затылок, – это, конечно, просто… э‑э‑э… Но я хотел пойти другим путем, более оригинальным.
– Не сомневаюсь. Но нам сейчас не до оригинальности. Сколько ты сможешь за три дня сделать бутылок со своей сгустительной смесью? Помощников выделю. И еще, давай подумаем над ракетой в ее зажигательном варианте. И вообще, тебе предстоит поработать взломщиком. И это… есть на примете одна красотка.
К Мюллеру удалось вырваться совсем под вечер, засиделся в лаборатории, но зато, если студент не подведет, завтра уже можно будет кое-что испытать. Сейфом Веня пообещал заняться «как только – так сразу», в общем, когда руки дойдут. Ну и ладно, хотя меня уже просто распирает от любопытства.
Папаша Мюллер решил купить все, что мы ему привезли.
– «Мартини» пойдут по три фунта. – Старик ловко клацнул затвором и заглянул в казенник винтовки. – А за «метфорды» дам по пять.
– Да как тебе не стыдно, борода?! – взвился с табурета Марко. – Новенькие же стволы!
– Стыдно, у кого видно, – совсем по-русски ответил Папаша. – Цена – оптовая.