«Падаю! Падаю! Мне конец! Прощай, поэзия!» — только и успел подумать поэт.
Новые проделки бандита-карлика
С замирающим сердцем, прячась в тени деревьев, крался Пион-шпион за бандитом-карликом. А тот топал своими сапогами-ботфортами и как ни в чем не бывало напевал:
В это время на перекрестке стояли директор театра оперетты, молодящийся и всегда бодрый Одуванчик и наивная молоденькая Валерьянка. Директор Одуванчик уговаривал Валерьянку поступить в театр.
Он с жаром говорил:
— Я помогу тебе стать актрисой. Я тебя всему научу. А ты выходи за меня замуж.
Валерьянка, широко раскрыв глаза, бледнела, краснела и не знала, что сказать.
В этот миг к ним подошел бандит-карлик. В руке его был пистолет с широченным дулом.
— Не слушай его! — сказал он Валерьянке.
— Да как вы смеете?! — задохнулся от негодования директор.
Тут бандит-карлик высоко подпрыгнул и дунул на голову Одуванчика.
— Ах! — вскрикнула Валерьянка.
Шевелюра с головы директора Одуванчика мгновенно облетела, и он стал совершенно лысый.
— Какой вы старый! — воскликнула Валерьянка, как будто впервые увидела Одуванчика.
Она побежала прочь от старого директора. Одуванчик схватился за свою облысевшую голову и так и застыл. А бандит-карлик пошел по улице дальше. Пион-шпион двинулся за ним, продолжая вести наблюдение.
Пройдя примерно половину квартала, бандит-карлик остановился перед зданием, окна которого были ярко освещены. Здесь размещалось очень важное фикусовое учреждение и, несмотря на позднее время, продолжалось какое-то очередное собрание. В открытое окно было видно: на трибуне стоит главный фикус и читает по бумагам доклад, а сидящие в зале фикусы, скучая и томясь, все же делают вид, что слушают его.
Перед зданием в сквере на скамейке сидел сторож Хмель и сладко всхрапывал. Может, докладчик усыпил сторожа. А может, сторож уснул сам по себе… Во всяком случае Хмель, собравшись полить цветочную клумбу перед зданием, так и не сделал этого. Резиновый шланг, прикрепленный к водопроводной трубе, лежал у скамейки без действия.
Бандит-карлик остановился напротив окна, прислушался. Из окна доносились громкие слова главного фикуса:
— Я приведу вам еще несколько цифр. Я не буду попусту тратить слова и лить напрасно воду…
И тогда бандит-карлик нагнулся, поднял шланг, включил его и направил мощную струю воды в раскрытое окно. Водяная струя попала прямо в рот главного фикуса.
— Тону! — завопил главный фикус, захлебываясь и разводя руками, как это делают пловцы в воде.
Водяная струя захлестала по залу.
— Тонем! Тонем! — раздались голоса.
А бандит-карлик поливал и поливал из шланга.
И Пион-шпион понял: наблюдать уже нельзя, нужно действовать. Он бросился к бандиту-карлику, схватил его за плечо и закричал:
— Вы арестованы!
Но бандит-карлик направил водяную струю прямо в живот Пиона-шпиона, и сильная водяная струя отбросила того в сторону. Пион-шпион ударился о дерево и растянулся под ним. Но все же вскочил на ноги и спрятался за деревом. Здесь он был в безопасности.
Бандит-карлик, не обращая на него больше внимания, продолжал поливать зал. Там беспомощно барахтались в воде главный фикус и другие фикусы.
Пион-шпион выхватил из заднего кармана пистолет.
— Руки вверх! Стреляю! — крикнул он, прицеливаясь в бандита-карлика.
Но тут на Пиона-шпиона обрушилось что-то сверху и придавило его. На миг Пион-шпион даже потерял сознание и, придя в себя, некоторое время ничего не мог понять. Наконец сознание прояснилось, и Пион-шпион понял: он снова лежит под деревом, а на нем сидит верхом поэт Василек, свалившийся неизвестно откуда. Бандита-карлика уже нигде не видно, его и след простыл… А рядом стоит красавица Ночная Фиалка и с пренебрежением смотрит на поэта Василька, который громко плачет и вытирается носовым платком.
— Какой у вас жалкий вид, — с презрением сказала красавица. — А я-то думала…
Она так и не докончила фразу, отвернулась и ушла. А поэт Василек, всхлипывая, говорил:
— Больше ни за что писать стихи не буду…
— Наплевать на ваши стихи! — закричал Пион-шпион. — Я упустил бандита! Вот в чем беда! Да слезьте вы с меня в конце концов! Расселись тоже! — добавил он в сердцах.