— А вот Тая, — я нашел большой отпечаток.
— Эй, — услышал я голос за спиной и оглянулся. У стен интерната стоял мальчик лет четырнадцати, в красной бейсболке, и курил сигарету. Он потушил ее и выбросил в урну. — Вы по делу или так?
— Скорее, так, — сказал я. — Ты живешь здесь?
— Ну а если да, то что?
— Ничего. И я тоже отсюда. Меня Кристиан Айгер зовут.
— Ну? — не поверил мальчик. — Ваша фотка висит на доске почета. Похож…
— А по какому поводу? — я удивился.
— Так вы же актовый зал разрисовали. С этим… не помню.
— С Шоном, — сказал я.
— Да, наверное. У вас Тай был директором, да?
— Точно… А у вас кто?
— Сэм Стэнтон. Может, знаете такого.
— Конечно, знаю! — я даже закричал от неожиданного восхищения и нахлынувших воспоминаний. — Еще бы! Он же с нами был, спал на соседней кровати! А он собирает марки с кораблями?
— Еще как, — мальчишка махнул рукой. — У него в альбоме их две тысячи, наверное.
— Здорово, — сказал я. Мне было очень приятно услышать такое море добрых новостей. Потому что, во-первых, Сэм Стэнтон был классным парнем, во-вторых, здесь не забыли ни Тая, ни меня с Шоном, хотя мы-то ничего особенного не сделали, только актовый зал раскрасили. И отпечатки — вот они. Мальчик поправил бейсболку.
— Хотите, я вам покажу все тут, — предложил он, но я отказался. Представил, как буду ходить по коридорам, которые мне больше не принадлежат и служат теперь домом для совсем других ребят. Буду ходить под их удивленные взгляды — совсем не нужный здесь. А потом я увижу Стэнтона… Он спросит, что со мной стало, где и с кем я живу, как у меня вообще сложилось. Что я ему скажу?
— Да нет, спасибо. Мы пойдем. Удачи тебе.
— Ну и вам тоже, — мальчишка улыбнулся, и я заметил, что во рту у него не хватает зуба.
Мы уже вышли из-за калитки и отошли довольно далеко, когда он вспомнил одну важную вещь и хотел побежать за мной. Он выбежал на улицу и стал озираться. Никого не заметив, мальчишка вздохнул и вернулся.
А мы снова пообедали в кафе. Здесь было попроще, чем в том, где мы сидели недавно, но тоже опрятно и уютно. Сбылась мечта Эвана, он до отвала наелся блинчиков с сыром. Розу мы на время поставили в вазу, которую для нас с удовольствием нашли доброжелательные официанты.
— Надо было, чтобы Шон тоже поехал с нами, — сказал Дэмиэн, и я подумал, что он прав. Шону бы здесь понравилось.
— Зато теперь ты сможешь рассказать ему про интернат, — рассудила Лин.
Я рассказал Шону о Сэме на следующий день. В этот же день случилось чудо — уехал Райан, и мы с Дэмом доставили Шону обратно его диван, шкаф, зеркало, стол и кактус. Он пригласил нас выпить чаю из огромных кружек с яркими тропическими птичками. Дэмиэн прилип к этой кружке и все время, пока я болтал с Шоном, рассматривал птиц в зарослях джунглей. Мне очень нравилось сидеть на кухне у Шона. На подоконнике стояло несколько горшков с кактусами, на гвозде висели прихватки из лоскутков, и вообще казалось, что у каждой вещи здесь есть свое место, которое ей идеально подходит. Вот только телевизор не помещался на узком столе, и Шон привинтил к стене кронштейн. Теперь старенький черно-белый "Горизонт" вещал новости и показывал кинофильмы оттуда. Сейчас по телевизору выступал молодой аккордеонист: он играл популярные хитовые мелодии, получалось у него весело и красиво, и Дэм тихо смеялся в кружку.
— Не ждал, — серьезно сказал друг. — Я уж отчаялся. Ну ладно, рассказывай. Как вообще у тебя? А то я так и не спросил ничего, когда мы с этой люстрой таскались, — Шон кивнул в потолок. Над нами висела знакомая хромовая люстра — Шон уже повесил ее и даже нашел красивой.
— Да все отлично…
— А на личном фронте? — Шон хитро улыбнулся. Мы с Дэмом переглянулись. Едва ли нужно было что-то рассказывать. Я был самым счастливым человеком на свете, и все было хорошо, вот только минуты бежали все быстрее и приближали нашу с Аароном встречу.
— Мы были вчера в интернате, Шон.
— Да? И как там? Сильно… изменилось?
— Все так же. Угадай, кто там сейчас директор?
— Я не знаю. Кто?
— Угадай! — я растянулся в улыбке. — Собиратель марок и фантазер Стэнтон!
— Да ладно, — Шон не поверил, но я закивал для убедительности. — А ты видел его?
— Нет. Я не заходил. Мне один мальчик рассказал.
— Почему не зашел?
— Не знаю. Испугался, — честно сказал я. — Но наши руки все еще там.
— Краска? — Шон засмеялся. — Да ты что? Ничего себе… Я думал, давно уже стерли…
Я закончил рисовать нас на стене. Получилось куда красивее, чем у меня в комнате.
— Потрясно, — сказала Лин, когда я в последний раз вымыл кисточку. Рукава моей толстовки стали просто деревянными, и я сомневался, что их можно отстирать. Но дело того стоило. Я не зря старался — теперь на стене развернулась настоящая картина, как гигантская фотография, и кухня стала необычной. Мы поставили обратно уголок и стулья и решили перевезти банки с красками в гараж Райана прямо сейчас.
Я сел в водительское кресло и завел мотор. Он заурчал тихо и ровно, как кошка, и я развернулся к Эвану. Он сидел между Лин и Дэмом и держал на коленях Гардиана.
— Ну что? — я улыбнулся. — Хочешь сесть спереди?
Эван покачал головой и сделал вид, что с интересом рассматривает ошейник щенка.
— Ясно. А может, хочешь за руль?
Эван замер на секунду, а потом недоверчиво и немного укоризненно посмотрел на меня. Я взглядом спросил разрешения у Лин.
— А если въедете куда-нибудь? — неуверенно предположила она.
— Нет, что ты. Я ведь тоже буду управлять. Пойдем, Эван. Хочешь?
Эван очень хотел. Подержать в руках массивный, но легкий и податливый руль, нажать на педали, погудеть от души и представить себя хоть на секундочку Хаккиненом или Шумахером. Ему такое даже во сне не мечталось, но он заупрямился и не ответил. Тогда я открыл дверь, взял мальчика, перенес его на соседнее сиденье, а потом посадил к себе на колени — и все без разговоров. Эван тоже ничего не сказал.
Я показал ему, как заводить мотор и переключать скорости, но предупредил, что на педали жать буду сам.
— Я все равно не достану, — сказал мальчик и вдруг его лицо просветлело, он улыбнулся мне, как всегда, и у меня камень с души упал. Мы благополучно доехали до гаража, а обратно Эвана я нес на руках. Он благодарно обнял меня за шею.
Вечером поднялся ветер. Мы с Лин переглянулись. Я быстро сообразил, что надо делать.
— Пойду возьму у Шона ключи, — сказал я. — От катера. Хотите прокатиться все вместе? Гардиан, ты хочешь?
Щенок встал на задние лапы, а передними стал цеплять меня за брюки. Я нагнулся и потрепал его по голове. К Шону я не пошел: ключи лежали у меня в кармане. Я вытащил змея из сторожки и бросил в траву на берегу. Там же я подобрал два ровных камешка и кинул их в реку так, чтобы они подпрыгивали. Один подскочил четыре раза, а другой — целых шесть. Я посмотрел на солнце, потихоньку садящееся вниз, и пошел обратно.
— Ну что? Взял? — спросила девушка, когда я открыл дверь. Я кивнул и показал ей ключи с синим брелоком.
— Так точно. Эван, да оставь ты дома свою тачку. Не надоело тебе в ней сидеть?
— Надоело, — буркнул мальчик. — А нету этой… аль… тер…наль…
— Альтернативы, — подсказал Дэмиэн.
— А вот и есть…
Я посадил мальчика на плечи. Он обрадовался и всю дорогу до сторожки заплетал мне волосы в тоненькие косички, так что скоро я стал похож на африканских чернокожих девушек — это у них такие прически. Лин посмотрела на меня и рассмеялась.
— А по-моему, тебе идет, — сказал Дэмиэн.
— Значит, так и буду ходить, — невозмутимо ответил я, но Эван все распустил. Я подошел к катеру, когда мальчишка выбросил вперед руку, указывая на нашего змея, и закричал:
— Змей! Змей наш, я вижу! Точно! Смотрите все, змей!
Мы с Лин сделали вид, что безумно удивлены. Я подошел к оранжевому конверту.