— Пожалуйста, — разрешил я. Сет повернул холсты и уважительно закивал.
— Круто, — повторил он. — Правда, круто. Я вот рисовать вообще не умею.
— Зато ты умеешь трюки делать на скейте, — сказал Дэмиэн, но Сет только рукой махнул.
— Пока я не пересдам экзамены, я на скейт даже не встану. Блин… Ну там по одному или по два балла до троек не хватило, блин! — Сет ругался и расстраивался все больше. — Буду теперь как дебил в том же классе. А пацанам я что скажу? Мы в скейт-парк собрались ехать на выходных! Блин, блин и еще раз блин.
Сет зарычал, сел на раскладушку и обхватил руками свою лохматую крашеную голову. Он сидел у меня около часа, за все время не проронив больше ни слова.
— Черта с два, — решительно сказал он в пустоту, когда я уже собрался образумить и проводить его. Но он уже остыл и сам все понял. — Они еще все посмотрят…
Он поблагодарил меня и пошел домой — непривычно обыкновенный в голубой рубашке и брюках. Я подумал, что будет совсем не плохо, если он скоро вернется к нормальному своему облику. Я уже привык к этому чудаковатому неформалу. А своей манерой держаться, разговаривать и даже двигаться — все легко и свободно — он чем-то походил на Дэмиэна Айгера. Совсем чуть-чуть. Я понял это недавно.
— На выходных будет переэкзаменовка, — сказал Дэм, когда я запер за Сетом дверь. — Зря он себя накручивает. Мне кажется, сдаст.
— Конечно, сдаст, — уверенно кивнул я. — Выкинет из головы доски и колеса, и сдаст…
Дэмиэн не вернулся к оборванному разговору. Неловко было снова говорить об этом. Мы сыграли партию в домино, и я постелил на раскладушке.
— А дивана-то нет, — справедливо заметил Дэм.
— Ты сам хотел здесь ночевать, — напомнил я. — Ничего. Поместимся. Ты ложись пока, а я потом приду.
— А что так? Опять, что ли, вагоны грузить пойдешь?
— Пойду. Руки есть, ноги есть… Деньги нужны. Отчего не пойти?
— Ложись спать, — посоветовал мальчик и зевнул. — Я спать хочу.
— Ну и спи. Завтра нужно купить что-нибудь Эвану. Так что я пойду, а ты думай.
— Чего думать, я уж давно придумал.
— Ну и что?
— Мы ему костюм купим. Как у гонщика.
— А потом настоящий "Феррари", — пошутил я.
Когда мы покончили с ящиками, Дисон наполовину вышел из вагона — повис на поручнях и окликнул меня:
— Айгер! Хочешь заработать нормально?
— А что надо делать? — я врубился в ситуацию без предисловий. Дисон наклонил голову, качнулся и спрыгнул со ступеньки на платформу.
— Да ничего. Подсуетишься часика два-три и свободен. Завтра знакомые знакомых моих знакомых… короче, вообще незнакомые мне господа… в общем, они переезжают, и им надо помочь потаскать там все. Я сразу сказал, что не могу. Хочешь — позвоню, скажу, что ты придешь.
— Давай, — согласился я. — И что они мне заплатят?
— А ты побольше молчи и не мелькай, усек? Тогда нормально…
Дисон отдал мне адрес на клочке бумаги.
— К двум. Смотри, не опоздай.
Я вошел в квартиру. От усталости ломило плечи и руки. Все-таки я не высыпался последние дни. А может, дело было в другом. Я не стал тревожить Дэма: пошел в кухню и уснул в кресле, успев только подумать, как два дня назад ко мне ночью пришла Лин. Я еле-еле улыбнулся сквозь дрему и провалился в сон, сжимая в кулаке записку с адресом.
Меня разбудил Гардиан среди ночи. Он уронил холсты, пытаясь залезть в проем между ними и стеной. Дэмиэн невозмутимо продолжал сопеть в подушку, а я вскочил, внезапно испугавшись чего-то.
— Гардиан! Ведь я не усну же больше. Что ты натворил?
Щенок смотрел на меня виновато и напуганно. Сам он испугался грохота не меньше, чем я. Я поднялся со стула, ругая непоседливую собаку, умылся холодной водой и стал думать, чем заняться. От скуки я разогнал пыль на полу в кухне по углам, съел "Доширак" в пластмассовой коробочке напополам с Гардианом, высунулся в окно и с полчаса наблюдал, как мигает садящаяся лампочка фонаря за окном. Тоска…
Потом я решил, что занимаюсь ерундой, достал из шкафа тюбики с красками и большой лист бумаги и сел за стол — рисовать. Я нарисовал ярко-красный пластмассовый болид "Феррари" и Михаэля Шумахера — по памяти. Видел я его всего два раза по спортивному каналу дома у Шона, так что, наверное, получилось непохоже. Но это было не очень важно, я его подписал потом. Шумахер на картинке жал руку маленькому Эвану в таком же ярко-красном шлеме, как автомобиль. Поучилось ярко и понятно. Я прорисовал разлинованные трассы и так вдруг снова захотел спать, как, наверное, не хотел никогда в жизни. Пока рисовал, я этого не чувствовал.
Я вымыл кисточку, отнес картинку в зал, закрутил баночки и тюбики и устало положил голову на стол.
А вот на этот раз меня разбудил Дэм. Он вошел в кухню сообщить, что я свинья, потому что не стал делить с ним раскладушку, но замер на пороге с раскрытым ртом. На кухне развернулось нечто. Нечто вроде нашествия Чингисхана на Русь, только еще хуже.
— Гардиан, — тихо и грозно позвал мальчик. Щенок выполз из-под стола. На полу лежало несколько тюбиков и баночек, прокушенных его острыми зубами. Мордочка Гардиана сейчас ослепительно блистала всеми цветами радуги. Но это было полбеды. Дэмиэн осторожно тронул меня за плечо.
— Проснись, Итан, — сказал он и неуверенно добавил: — Доброе утро… Оно будет добрым еще полминуты, пока ты не подойдешь к зеркалу.
— А что? — я поднял голову и оглядел весь беспорядок. Линолеум в кухне стал похож на палитру для смешивания, а на столе у меня были разлиты и разбрызганы синяя, красная и черная краски — Гардиан успел побывать и там. Во сне я размазал их локтем, так что рука у меня тоже стала синяя в красную крапинку. Я застонал и запустил ладонь в волосы… в краску. Я вскочил со стула, побежал в ванную и замер.
— Гардиан! Я убью тебя, животное! — промычал я. Дэм не рискнул подойти и остался в кухне. Я подцепил несколько слипшихся синих прядок и вздохнул. Или зарычал. Не помню.
— И что мне делать теперь? Это же не отмывается, это с холста соскабливается скребком!
— Не знаю, — сказал Дэмиэн. — Пойдем к Лин. Она тебя пострижет.
— Она что, парикмахер? — огрызнулся я.
— Чуть-чуть. Она стрижет Эвана. Когда сумеет поймать. Ей нравится…
— Да я не хочу, пойми ты? — я чуть не плакал от досады. — Почему восемь лет все было нормально, а теперь… И что, под корень стричь? — возмутился я. Дэмиэн развел руками.
Я не нашел никакой кепки или бейсболки, чтобы не выглядеть идиотом. Только зимнюю мохнатую шапку разыскал на шкафу. Она здорово припала пылью. Я сунул ее внутрь и грустно задумался.
— Давай сделаем тебе сомбреро, — предложил Дэм и засиял. — Мексиканскую шляпу из газеты. Как у строителей…
— Уж лучше я так пойду, — не согласился я.
Мы пошли. Дэмиэн вел Гардиана на поводке. Я шел и бурчал, что привязывать его нужно было вечером. Я не сердился, но в самом деле было жалко. Запели птицы, и Лин открыла дверь. По-моему, я ее сразил. Она кашлянула и посмотрела на меня с ужасом.
— Ты покрасился? — пошутила она. — Тебе идет…
— Лин! Это натворил вот этот монстр! — я отошел в сторону, чтобы представить виновника. Он вилял хвостом, будто ничего не случилось. Дэм выстриг ему шерсть на мордочке, но возле носа и челюсти краска все-таки осталась.
— А вы бы попробовали отмыть, — пробормотала Лин. — Пробовали?
— Нет смысла, — объяснил я. — Это хорошие краски, они на раз не отмываются.
— Постриги его, пожалуйста, — сказал Дэм. — Прикольно. Можешь?
— Могу, но ведь как жалко…
— А что делать? — сказал Дэм.
— Может, спиртом ототрется? Или керосином. А вообще… Итан! Правда… Зачем тебе это нужно летом? Давай я постригу тебя. Красиво будет, а главное — не жарко.
— Что у вас, что? — крикнул Эван из комнаты, а потом появился и сам. Выскочил на одной ноге в коридор и увидел меня.
— Ого как, — сказал он. — Я тоже так хочу.
— К Гардиану, — буркнул я. — Легко.
Дэм засмеялся. Через несколько минут Лин посадила меня в кресло.