И я надул все шарики до немалых размеров. Сначала красный — он так раздулся, что Эван приложил ладони к ушам и зажмурился, да и Дэм скривился, ожидая грохота.
— Итан, не терзай так шарик. Он лопнет сейчас, — предупредила девушка, а я прищурился и дунул еще раз. Шарик стал еще больше, и я остановился и завязал его хвостик в тугой узелок.
— Вот теперь все…
Один за другим шарики вырастали и раздувались, становясь крутобокими и очень красивыми. Эван подбрасывал шарик к потолку и ловил, а потом придумал другую забаву — стал кидаться ими в Дэма. По кухне летал десяток шаров, крутился пестрым смерчем, и я только и смотрел под ноги, чтобы не раздавить ненароком ни один. Гардиану наша возня очень понравилась, он так махал хвостом, что шарики разлетались в стороны от ветра.
В десять часов вечера, когда мы с Дэмом давно ушли, позвонил Аарон. Голос у него был веселый.
— Лин! Это я. Я наконец-то смог позвонить. Представляешь, я отдал телефон в ремонт, он упал, и экран отключился. Я его только что забрал, эта контора до десяти работает… Как дела? Как вы там?
— Отлично. Ты приедешь завтра?
— Мам, это Аарон? — крикнул Эван из комнаты. Он снова сел за приставку, но взлетел с диванчика, как спринтер, и прискакал в коридор.
— Кого я слышу! Это наше лохматое чудовище? Лин, я обязательно приеду. Ты мне скажи, как ты? Как дела?
— Я же говорю, что отлично. А у тебя все хорошо? Как мама?
Эван захныкал, стараясь вырвать непривычную новую трубку. Лин сделала ему страшные глаза, но он не остановился и стал канючить:
— Мам, мам, мам, дай трубку, мам! Ну, мама!
— Все прекрасно, Лин! Я приеду и все расскажу, все более, чем прекрасно! Тут такое вообще… Ладно, я очень рад, давай скорее телефон Эвану, а то он оторвет с руками…
Лин протянула трубку сыну. Он схватил ее.
— Привет! Аарон, ты приедешь завтра? Почему ты не звонил? Почему ты так долго в Альтере? Я хочу, чтобы ты вернулся…
— Ты дашь мне хоть слово сказать? — парень рассмеялся в трубку. — Я приеду, непременно тебя поздравлю. Я разбил телефон, а теперь его починили. Жди меня прямо с утра.
— Ладно. Я встану в шесть!
— Что ты! Я приеду не раньше десяти. Раньше нет электрички. Так что спи, понял?
— Понял! Аарон, а у нас тут столько всего! Я ногу сломал, представляешь? Зато я уже научился кататься на велосипеде и проехал несколько метров! А еще…
— Подожди, Эван. Ты сломал ногу?
Лин отобрала трубку у мальчика. Он нахмурился и замычал.
— Не волнуйся, это трещина, — объяснила девушка. — Ерунда. Он неудачно упал, и так получилось.
— Что значит — так получилось? Это не ерунда, Лин… А ты где была?
— Ну, Аарон! Говорю тебе — случайно вышло. Да все уже случилось, и ничего страшного. Приезжай, мы тебя очень ждем.
— А еще? — добавил Аарон, выдержав паузу. — Эван сказал, есть еще.
— Есть. Приедешь и все узнаешь. По телефону не расскажешь…
— Что-то я начинаю нервничать, — признался Аарон.
— Не надо. Все хорошо. Во сколько точно твоя электричка?
— В восемь я выеду, а в десять буду на вокзале, если ничего не изменится. Я сам доеду, так будет легче, чем уехать втроем. Так что не встречайте меня. Я приеду на вокзал и сразу позвоню, о'кей? Ну ладно, дай Эвана еще на минуточку.
Мальчик взял телефон и засопел в трубку. Он не знал, что еще сказать.
— Ну что? — голос Аарона снова стал веселым. — Ты уже не оставил камня на камне на месте Гальера, да?
— Вовсе нет… Ты правда приедешь? — тихо спросил мальчишка, тесно прижавшись к трубке.
— Ну конечно. Я по тебе очень соскучился.
— А по маме?
— Не меньше, — Аарон улыбнулся, и Эван как наяву увидел его улыбку. — Я подарю ей тоже кое-что. Ну, все. Спокойной вам ночи…
— Давай пойдем ко мне и выспимся нормально, — предложил Дэм. — А то у тебя негде. Все время я сплю удобно, а ты на полу или на стуле. Ерунда какая-то.
— А Райана так и нет?
— Он еще не вернулся. Он же все время так ездит. Уж если уехал, так надолго. Но знаешь — он сказал, в августе мы вдвоем с ним точно поедем куда-нибудь. Сказал, чтобы я выбирал.
— А куда ты хочешь?
— Не знаю. Я бы хотел, чтобы мы все вместе поехали. Ну, все…
— Никак не получится.
— Да я знаю…
— Эван бы тут же сказал — в Диснейленд, — представил я.
— Это точно. Сохнет человек по паркам.
— Что-то я так устал, — прошептал я, почувствовав, что готов уснуть прямо тут, не дойдя даже до гаражей, на асфальте. — Ты завтра Эвана поздравь… а я не пойду.
— Почему?
— Потому что он будет с Аароном.
— Я думал, ты уже завязал с этим пунктиком, — сказал мальчик.
— Я… да, я ничего… Блин, Дэм, я так хочу спать и ничего не соображаю. Просто я не хочу портить Эвану веселый праздник. Он может разнервничаться, и не будет хорошо никому. Вот и все…
Я прислонился лбом к стене снаружи. Дэмиэн отпирал, а я уже почти что спал, едва находя силы, чтобы держаться на ногах. Я заснул как убитый на кожаном диване, и Дэм не успел ни расстелить простыню, ни дать мне подушку. Он сел на коврик рядом с диваном и долго смотрел, как я сплю. А я и не видел его тревожного взгляда. Я видел во сне себя — маленького, девяти лет. Мне приснилось, как мама провожает нас с Дэмом в школу. Точно так же, как было на самом деле. Меня в третий, а Дэмиэна в первый класс. На брате была красная ленточка с золотой надписью "Первоклассник", он был очень маленький и лопоухий. И волновался, что не найдет свой класс, что не узнает учительницу, что потеряет нас в толпе. А я был спокоен, как удав.
А под утро я увидел во сне Аарона. Он стоял ко мне спиной, а потом развернулся, и я увидел его лицо. Он посмотрел на меня заинтересованно, как на приколотую к картонке бабочку. А потом — укоризненно.
— Какой же ты подонок, Итан, — сказал он, и я проснулся. Было уже одиннадцать часов, и Дэм уже ушел. Он оставил мне записку на двери, приклеил ее скотчем. Написал, что не нашел в кухне ничего кроме кукурузных хлопьев и замороженных котлет в морозильнике.
Мне не хотелось есть, и я просто бродил по дому на обоих этажах. Я заглянул в ванную — она была очень просторная, и вместо узкой коробкообразной ванны там было нечто смахивающее на маленький бассейн. На вешалке для крючков висела голубая занавеска с корабликами, ракушками и спасательными кругами. В другом углу стояла душевая кабинка, на стене висели два длинных пушистых полотенца.
И все это отражалось в огромном зеркале, так что ванная казалась еще больше. Я уважительно кивнул и поднялся в комнату к Дэмиэну. В клетке морская свинка бегала в крутящемся колесе. К прутьям была прикручена большая поилка с чистой свежей водой. Я сунул палец между прутьев и успел погладить свинку до того, как она собралась тяпнуть меня своими крошечными зубами.
Я осмотрелся и подошел к стене. С переделанной картины мне улыбались Дэмиэн, Эван и Сет. Скейтборда, прибитого к фанерке, больше не было. Я догадался, что Дэмиэн отковырял его для телеги.
Было на стене что-то необычное, чего не было раньше. Я посмотрел внимательнее и понял — фотография. Я аккуратно достал ее и вгляделся в лица людей на мотоцикле. Дэмиэн был чем-то похож на каждого из своих родителей. Я глядел в их красивые живые лица и думал о счастье. Никогда не знаешь, когда оно от тебя отвернется. Может, никогда. А может, завтра. Когда мы с Дэмом были маленькими, мы хотели придумать машину счастья. Эта машина должна была питаться от солнечных батарей и работать как перерабатывающая. Она бы из всего негатива творила хорошее — пусть и в меньших количествах. Вообще-то это Дэмиэн придумал, а я только нарисовал и подписал: "Машина щастья производства братьев Айгеров". Еще он придумал построить такую кабинку, в которую можно было бы зайти и загадать желание. И потом обязательно сделать что-нибудь хорошее, тогда желание бы сбывалось. Он даже рискнул представить чертеж машины на школьном конкурсе проектов под Новый год.
Это был хороший проект. Но, ясное дело, его нельзя было сравнить с тем, что работало наглядно: маленьким летающим самолетиком на пружине; лампочками от гирлянд, загорающимися в красивую картинку: елку с красной звездой на верхушке; игрушечным паровозом, который сделали несколько одноклассников Дэма, объединившись в группу. Паровоз стучал колесами по маленьким рельсам и ехал под новогоднюю мелодию.