Описав круг в стороне, самолет вновь направился к очерченному тремя дорогами и лесной опушкой клину.
— Четвертый заход и последний,— сказал командир экипажа второму пилоту.
Тот понятливо кивнул головой, положил руку на рычаг распыливающего аппарата.
С грузом удобрений на борту Ан-2 неохотно подчинялся рулям. Теперь, когда осталась четвертая часть веса, взбодрился, будто конь, сбросивший поклажу. Мягким, уверенным движением штурвала и педалей пилот накренил машину, повел ее с резким снижением — почти пикированием, целясь под знак у края поля. Знак — это колхозник с двумя флажками в руках — красным и белым; после очередного гона он переходит на двадцать метров правее, показывая новую полосу. На том краю поля стоит другой сигнальщик.
Должности сигнальщиков, учрежденные на время авиахимических работ, цепко захватили в свои руки мужчины, полагая, что это дело не бабьего ума — ведь с летчиками надо работать. Имея с собой пачку сигарет, краюху хлеба с салом, а то и полбутылки самогону в запасе, сигнальщик управлялся со своими ответственнейшими обязанностями. Правда, последние полоски пришлось ему отмерять дважды, чтобы не сбиться со счета…
Оранжевое облако, вытянутое веретеном, быстро оседало на землю. Пилоты наблюдали его, уходя крутым разворотом от поля. Удобрения ложились хорошо
— На точку,— велел командир экипажа, передавая управление второму пилоту.
Нелегко пилотировать машину в воздухе, но самое трудное дело — посадка. Командир разрешил молодому пилоту потренироваться. Здесь, на колхозной площадке, они сами себе хозяева. Если пилот и «приложит» машину, допустив грубую ошибку, никто со стороны не заметит — колхозницы, работающие на загрузке удобрений, техникой пилотирования наверняка не интересуются.
Все получалось хорошо у молодого пилота, командир уж собрался его похвалить, но перед самой посадкой была допущена непростительная ошибка — высокое выравнивание. Это когда машина садится не по-самолетному — на хорошей скорости, без толчка,— а плюхается по-вороньи.
— Высоко выдрал! — с досадой воскликнул командир экипажа.
Пилот густо покраснел. Вихрастый, в наушниках, он был похож на мальчишку-радиолюбителя.
Зарулили на стоянку, разбитую в поле около березнячка. Там лежали железные бочки с бензином, стремянки, брезентовый чехол — немудреное авиационное хозяйство. Длинными, аккуратными насыпями тянулись бурты минеральных удобрений, прикрытые слоем торфа. Один бурт начат, из-под торфа огненно-оранжевым песком проглядывало удобрение. Большие залежи калийных солей — сильвинита — открыты за триста километров отсюда; построен комбинат, удобрения обходятся недорого, но много их надо, чтобы получить прибавку в урожае, пятьсот килограммов на гектар надо сыпать.
Бабы, работавшие на загрузке удобрений, дружно взялись за дело. Заранее были наполнены удобрением небольшие мешочки — не больше, чем по пуду. Образовав живую цепь, бабы передавали друг другу мешки; две, которые помоложе, забрались на спину самолета и засыпали сильвинит в бункер.
Пока шла загрузка, пилоты курили в сторонке.
Командир экипажа Загорцев — сухощавый блондин лет тридцати пяти, обветренный, слегка сутулый. Второй пилот Леня Ясеневич только-только начал службу в гражданской авиации, окончив училище. Тонкая шея, ссадины на руках, узкие брючки, едва прикрывавшие щиколотки. Глядя на него, колхозницы удивлялись: как такому пацану доверили штурвал крылатой машины?
Загорцев курил, глубоко затягиваясь, о чем-то сосредоточенно думал. Он не привык много рассуждать, а если уж начинал говорить, то говорил дело. Предчувствуя, что назревает разговор о высоком выравнивании и вороньей посадке, второй пилот попытался от командира от скучных мыслей.
— Поля тут маленькие, приходится вертеться одним лоскутом,— сказал он.— Вот на Украине, там да: за один гон весь бункер успеешь высыпать.
— Ты там летал? — спросил Загорцев. Спросил насмешливо, зная, что летная практика у парня началась на прошлой неделе.
— Дружок пишет. Он по распределению на Украину попал.
— А-а-а… — протянул Загорцев.
Что касается его самого, опытного, бывалого пилотяги, то ему нравятся здешние места. Много лет он кружит над полями, ограниченными перелесками, болотами, наступающими стройплощадками, подкармливает небогатую землю минеральными удобрениями, пропалывает посевы ядохимикатами. Он привык, и к нему привыкли, председатели колхозов считают его своим лучшим другом.
Леня тараторил без умолку, нетерпеливо поглядывая в сторону самолета: скорее бы опять в воздух, уж в этот раз он постарается.