Женщина подавила рвавшийся из груди вздох — Загорцев это заметил. Но продолжала рассказ без грусти в голосе, без сожаления, будто речь шла не о ее собственной нескладной жизни, а о чем-то услышанном или увиденном со стороны.
— Вышла замуж. Регистрировались в городском Доме бракосочетаний, все как полагается. Свадьбу справляли здесь. Он же, Георгий, отсюда, из «Красного партизана». Бригадиром тут работал. Перетянул и меня сюда. Кидай, говорил, свою фабрику и свою койку в общежитии, будешь хозяйкой в доме. Сделалась я хозяйкой. У него дом хороший, и одна мать с ним жила, старушка. В общем забыла я и про город, и про камвольный комбинат, и про аэроклуб. Жили мы хорошо, пошли дети — где тут о полетах думать? Баба, она, знаете, хоть инженер, хоть летчица, хоть даже космонавтка, а все равно в первую очередь бабой остается: ей нужна семья.
Так-то. Потом Георгий мой окончил институт и зацепился где-то в городе. Мужик он из себя видный и неглупый, только… сволочь по натуре. Получил образование, я уж показалась ему не ровня. Чего тут дальше рассказывать? Пригрелся он в городе около одной дамы — она кандидат наук,— женился на ней, а меня с детьми бросил. Вот и весь сказ. Что, в новинку такое? Не бывает разве?
— Бывать-то бывает,— глухим голосом, мрачно отозвался Загорцев.
— Сколько хошь,— сказала она равнодушно.
— А теперь как же?
— Теперь живу в его доме одна. С двумя детьми. Свекровь давно умерла. Алименты он, правда, платит. Немного. Должность у него самого не ахти какая, его новая жена, та хорошо зарабатывает — кандидат наук! Так и живем. Поменялись, выходит, мы с ним местами: он — в город, а я — в деревню. А вот и дом наш. Заходите когда…
— Спасибо,— поблагодарил Загорцев.
Дом, на который указала женщина, был не хуже и не лучше других, стоявших по соседству: рубленый, крытый красной черепицей. Одно из двух окон было прикрыто ставнями, и дом глядел на улицу как-то подслеповато.
ІІІ
Зеленый «Антон» взлетел ранним утречком, вместе с птицами, и опять начал кружить над озимым клином.
Та же самая бригада женщин работала на загрузочной площадке. Как только самолет сел (за такую посадочку пять с плюсом надо ставить), бабы взялись за свои увесистые мешочки.
— Готово, товарищ летчик!
Загорцев поискал глазами маленькую женщину — свою знакомую, едва приметно кивнул, приглашая в самолет, и она его поняла.
В воздухе, когда отсеялись, Загорцев посадил ее справа на место второго пилота. Испуг и радость одновременно отразились на лице женщины. Загорцев покачал штурвалом: берись, мол, за управление, разрешаю. Она побледнела вся.
— Ну-ка, Валентина Кирилловна! — воскликнула она, подбадривая себя.
Загорцев пояснил: на спортивном «Яке», там ручка управления, которая отклоняется во все стороны, а тут штурвал — разница небольшая.
«Антон» продолжал полет. Он то опускал нос, снижаясь, то поднимал, набирая лишнюю высоту, порой нервно вздрагивал от непривычно резких движений рулей.
Сделали большой круг над селом.
Потом Леня Ясеневич сел на свое место, а пассажирка вышла из пилотской кабины.
Приземлились, выключили мотор. В наступившей тишине женщина продолжала говорить громко, как в полете. Обступившим ее подружкам казалось, что она кричит от удовольствия.
— Ой-ой-оц! Восемь лет за штурвал не держалась. А ничего не забыла, все вспомнила, бабоньки мои родные!..
Подошел сдержанно улыбающийся Загорцев. Женщина была ростом ему по плечо. Она крепко, по-мужски пожала его руку.
IV
Отлегав свои шесть часов, пилоты уходили в село отдыхать.
Техник и моторист оставались что-нибудь делать у самолета — машина всегда досмотра требует. А женщин обслуживающей бригады перебрасывали на какую-нибудь другую работу — не гулять же им остальные полдня.
Вернувшись однажды домой под вечер, Валентина Коверзнева не узнала своего двора. Наклонившийся, давно просивший починки штакетник от улицы встал смирно, под сараем желтела свежей распиловкой высоконькая поленница дров, грядка под окнами была вскопана и оторочена кирпичиками, воткнутыми в землю углами вверх.
Под сараем на бревнышке сидели оба пилота. Покуривали, посмеивались, глядя на хозяйку, застывшую в воротах.
— Заходи, Кирилловна, заходи,— подал голос Загорцев.