– Как? Кому? Зачем?
– Сколько вопросов сразу… Дались тебе эти ботинки. Вон, сапоги резиновые на осень есть, почти новые. А нам деньги нужны. Тетради к школе всем купить надо, ручки, карандаши, чего там еще…
– Кому, кому продала? – чуть не расплакалась Лена.
– Оксанке с нашей улицы. Двадцать рублей – хорошие деньги.
– Это же мои ботинки, мои, мои! – Лена выбежала прочь из дома, даже не закрыв входную дверь. Слезы застилали глаза. Лена вытирала их рукавом кофты и бежала, бежала куда-нибудь подальше, только бы не видеть маму, Оксанку – эту каланчу долговязую в ее, Лениных, ботинках.
Лена оказалась в лесу на тропинке. Огляделась. Уже порядком стемнело, идти по темному лесу дальше было страшно, да и прохладно стало. Она присела на пенек, застегнула кофту на все пуговицы и решила просидеть так всю ночь, не возвращаться домой. Она все думала о том, что ее мечте пройтись в новых ботинках по улице уже не суждено сбыться, и новая дорога в жизни теперь потеряна. Как будто у нее забрали не ботинки, дарящие мечту и надежду на новую жизнь, а само счастье, которое было у нее в руках, а теперь принадлежит другой девочке. Она представляла себе длинноногую Оксану в новых оранжевых ботинках и слезы градом бежали из глаз.
– Лена! Лена! – услышала она сквозь захлестнувшие разум обиду и горечь.
Это сестренка с братиком ищут ее по лесу. Лена не сдвинулась с места. Наверное, мать послала. Как теперь она будет разговаривать с матерью, как сможет доверять ей, когда она так жестоко отняла у нее самое светлое, что было в жизни – мечту и надежду на счастье. Ведь Лена сама, своими собственными руками заработала на эти ботинки, ни у кого ничего не просила. Это было так несправедливо, так жестоко, что Лена не могла найти никаких оправданий маминому поступку.
– Лена-а-а-а!.. – братик и сестренка, срывая голоса, кричали по очереди. Лене стало жаль их.
– Тут я! – отозвалась она, и пошла навстречу по тропинке.
– Лена, пойдем домой, мама волнуется, – взволнованно проговорила сестренка.
Лена молча посмотрела на нее: маленькая, худенькая. Голодная, наверное… Рядом – братик, смотрит большими влажными глазами. Лене стало жаль младшеньких, она обняла их за плечи и они все вместе пошли к дому.
Лена не стала ужинать, присела на кровати, посмотрела на пустой подоконник, где еще недавно стояла заветная коробка с ботинками, плюхнулась на подушку и опять горько зарыдала.
Вот и закончилось лето, наступило 1 сентября. Накануне Лена собрала школьную сумку, погладила форму и аккуратно повесила на спинку стула, помыла резиновые сапоги: с вечера моросил дождь, и такую погоду обещали по радио на несколько ближайших дней.
Рано утром Лена надела школьную форму, взяла букет астр, которые еще вечером нарвала в огороде, и совсем без настроения пошла в школу.
Оксана училась в параллельном классе. Она пришла на торжественную линейку в новых оранжевых ботинках, стояла в первом ряду, переминаясь с ноги на ногу. «Жмут, наверное, ботинки-то, – подумала Лена. – Ноги у Оксанки намного больше, чем у меня». Лена даже пожалела эту долговязую нескладную девочку в неудобных ботинках. И подумала, что она вырастет и обязательно будет счастлива. Несмотря ни на что.