В книге записей для иностранных клиентов имя «мисс Айрин», «мадемуазель Ирэн», «фрау Ирэна» упоминалось чаще всех остальных. И всегда только для того, чтобы выразить благодарность за внимание, любезность, толковые и интересные пояснения. Приказ же гласил — «за халатное отношение». Действительной причиной увольнения Ирины было ее чуждое социальное происхождение.
К этому времени частые прежде чистки соцаппарата от просочившихся в него чуждых элементов почти прекратились. Бухгалтеров, завмагов и машинисток уже не трогали, несмотря на то, что они были детьми попов или лавочников. Но одно дело магазин или контора, другое — гостиница, персонал которой постоянно имеет дело с иностранцами. Особенно ее гиды-переводчики. Ирину и приняли, скрепя сердце, ввиду отчаянной нехватки людей, знавших иностранные языки. Требование чистоты классового происхождения ото всех, кто по роду службы общается с приезжими из-за границы, становилось всё жестче. Анкета сотрудницы, которая писала в соответствующей графе, что она дочь подполковника царской армии, сильно снижала один из важнейших показателей политической принципиальности руководителей «Интуриста».
Правда, отец Ирины был убит в первые же месяцы империалистической войны. Жили они только на его армейское жалование. А когда с началом революции прекратилась и маленькая пенсия вдовы погибшего офицера, ей, чтобы прожить с двумя дочерьми, пришлось перебиваться уроками музыки и иностранных языков. Она происходила из потомственной интеллигентной семьи, много жила за границей и блестяще знала едва ли не все европейские языки. Свои знания мать сумела передать и дочерям, особенно старшей Ирине, проявившей к ним недюжинные способности.
Какое-то время начальству удавалось сохранить в штате отличную сотрудницу, ссылаясь на невозможность найти ей полноценную замену. Но последовала прямая директива — найдите повод и увольняйте. И повод, конечно, нашелся. У Ирины «сорвался с маршрута», точнее, часа на полтора сбежал из гостиницы турист из Марселя.
Официальные туристические маршруты включали в себя, кроме ландшафтов, исторических памятников и примечательных зданий, также потемкинские деревни. Так втихомолку назывались объекты, долженствующие иллюстрировать советские достижения в области производства, быта и культуры. Был, например, пригородный колхоз, в котором все коровы были красивой, декоративной породы и отлично откормлены. Грудастые, краснощекие доярки в белых халатах управляли здесь едва ли не единственной тогда на всю страну установкой для электрического доения. Была отличная поликлиника при одном из крупнейших заводов, в которой блеск паркета и медицинского оборудования, тишина и внимательность к пациентам медицинского персонала до слез умиляли пожилых иностранцев. Еще возили интуристов в показательную детскую коммуну, в рабочее общежитие и т. п. При малейшей же попытке туриста отклониться от маршрута его вежливо, но настойчиво снова на него возвращали. Из поля зрения гидов, портье, шоферов и других служащих гостиницы иностранец не должен был выпускаться ни на минуту. Каждый из них был персонально и, конечно, негласно закреплен за кем-нибудь из гидов.
Турист из Марселя спросил у Ирины перед началом поездки по городу, увидит ли он городской оперный театр. Она ответила, что как объект осмотра этот театр в туристический маршрут не включен. Но он находится на одной из улиц, по которой проедет их автобус.
— А когда он построен? — спросил француз, проявляя какой-то повышенный интерес к этому предмету.
Гид не знала этого точно. Видимо, не позднее последней четверти прошлого века. Здание это старое, ничем особенным не примечательное, и она не думает, что оно может представлять особый интерес для мсье…
— Меня интересует не это здание, а ваша новая опера, проект которой был принят по результатам международного конкурса, — сказал француз.
Тут только Ирина поняла, в какое затруднительное положение она попала.
Лет пять назад был объявлен международный конкурс на проект городской оперы — здания невиданных размеров и стиля. Один из проектов принадлежал какому-то французскому архитектору. Был напечатан в городской газете и рисунок, изображающий будущий театр и чем-то напоминающий иллюстрацию к фантастическому роману. Вокруг гигантского столпа главного корпуса штопором вилась широкая полоса. Краткий текст к рисунку пояснял, что по ней будут подниматься автомобили, стоянка которых запроектирована на крыше здания. Немного позже было опубликовано правительственное решение о начале строительства с его окончанием через два года.