Посетитель, действительно, отлично помнил, зачем он сюда явился. Но рылся в портфеле и перелистывал толстый блокнот он не для пущей важности, как думал хозяин кабинета, а чтобы скрыть свое смущение. Причины же для такого смущения были весьма существенные. В качестве должностного лица, да еще состоящего на такой строгой и важной должности, Корнев выступал впервые в своей жизни. В настоящей, большой, мрачной даже по своему внешнему виду тюрьме он тоже был впервые. Весьма серьезной была и причина, побудившая его явиться сюда вопреки тому, что называется «здравым смыслом». Все это заставляло внутренне волноваться, хотя представитель Закона должен быть неизменно холоден и строг. Была еще одна причина для смущения, которую Корнев старался скрыть особенно тщательно. Этой причиной была его моложавость, усиливающая и без того невыгодное для представителя Власти впечатление отего молодости. Из-за нее молодому прокурору не давали даже его неполных двадцати пяти лет. Не помогали ни жиденькие усики, которые, впрочем, упорно отказывались расти как следует, ни постоянное соблюдение на лице строгого и серьезного выражения. Улыбка Корневу была буквально противопоказана. Стоило только ему улыбнуться, как на его неприлично толстых щеках проступали какие-то полудетские ямочки. Впрочем, они и так уподоблялись некоему шилу в мешке, утаить которое было решительно невозможно. Сейчас, например, прокурору было совсем не до улыбки. И все-таки пожилой тюремщик, сидящий напротив, смотрит на него с тем выражением, с которым обычно спрашивают: «Эй, малый, а сколько тебе годов?» Есть же на свете счастливцы, которым уже сорок, а то и все пятьдесят лет!
Отвлекающая возня с портфелем и блокнотом помогла, наконец, Корневу настроиться на сдержанно холодный тон, обязательный при строго официальных отношениях. Такой тон был тем более обязательным, что молодой прокурор уже знал — его требование к тюремной администрации, хотя оно было совершенно законно, произведет на ее представителя ошеломляющее впечатление. Правда, это предвидение было им сделано, так сказать, теоретически, на основе изучения дел в прокуратуре, на ответственную должность в которой он попал буквально со школьной скамьи. Корнев по-настоящему ни разу не предъявлял своих прокурорских прав.
— У вас содержится, — сказал он, делая вид, что читает по записи в блокноте, — арестованный Степняк Иван Степанович. От него в прокуратуру поступило заявление о вызове ее представителя…
Дежурный с трудом скрыл удивление. Мальчишка-прокурор, оказывается, по-мальчишески же и наивен! Да похоже еще и просто глуп. Не мог придумать менее кляузного повода для посещения тюрьмы. Неужели за месяц службы в своей прокуратуре он не понял, что если будет являться на все вызовы жалующихся на несправедливость арестованных, то ему жизни не хватит! Но конечно, ничего этого начальник тюрьмы прокурору не сказал.
— В настоящее время у нас в списочном составе десятки тысяч заключенных. Вы знаете номера корпуса и камеры, в которой содержится этот…
— Степняк. Корпус номер пять, камера — восемьдесят третья. — Дежурный откинулся на спинку стула, забыв, видимо, что ему не следовало бы выдавать своего изумления — Спецкорпус? Вы получили заявление из спецкорпуса?
— Да, а что?
В глазах посетителя хозяину кабинета почудилось что-то похожее на вызывающую усмешку. Он спохватился:
— Да нет, ничего… — Выручил зазвонивший на столе телефон. — Извините…
Дежурный обрадовано схватил трубку. Он говорил с кем-то из подчиненных о каких-то своих тюремных делах, а сам в это время лихорадочно обдумывал сложное положение, в которое его поставил этот не то дурак, не то провокатор. Конечно, по существующему положению прокурор по надзору за тюрьмами вправе посещать все их закоулки. Но даже во времена, когда нагрузка тюрем и состав заключенных носят обычный характер, здравомыслящие люди на этой должности знают предел их фактических полномочий, дальше которых они не идут. И не ломятся в отделения, где содержатся государственные преступники. Да и как этот парень с портфелем узнал, где находится один из таких преступников, недавно порученный попечению Центральной? Может, он и в самом деле провокатор, подосланный сюда областным управлением НКВД, чтобы посмотреть, как сумеют выйти из создавшегося щекотливого положения главные начальственные лица этой тюрьмы?