«Но почему, почему?» – хотелось закричать ей. Если бы он не пошел служить туда, где служил, он остался бы прежним Юркой. Они были бы вместе всю жизнь, а не только половину! Они же любили друг друга! Сначала как брат и сестра, потом как мужчина и женщина…
– Умер… – сдавленно бормотала она. – Юрка умер…
Она упала на подушку.
С Юрой Орловым, казалось Ольге, она прожила две жизни. Одну – детскую. Другую – взрослую.
Они росли вместе – сначала в сибирском гарнизоне, потом на Урале, потом их отцов перевели в Вятку. Они поселились на третьем этаже кирпичного четырехэтажного дома. Их комнаты разделяла стена – удобно перестукиваться. Дети придумали свой язык, что-то похожее на азбуку Морзе. Тук-тук-тук – я иду к тебе. Ту-ук – я тебя жду, это ответ.
На тринадцатилетие бабушка подарила Ольге книгу «Мифы Древней Греции». Толстую, с картинками. Юрка приходил к ней, они вместе читали о подземном лабиринте, который извивался под дворцом царя Миноса. В этот лабиринт был заключен Минотавр, человек с головой быка, которого родила жена Миноса – Пасифая.
– Ты смотри, – Юрка тыкал пальцем в картинку, – этот Минотавр съедал, тут написано, прекрасных юношей и девушек. Их привозили ему из Афин.
– Фу-у, – отворачивалась она. – Ужас. Я про это еще не читала.
– Но нашелся кое-кто похитрее, – Юрка улыбался, – Тесей, он убил Минотавра.
– Он сумел выбраться из лабиринта? – с замиранием сердца спрашивала Ольга. – Он остался жив?
– Конечно, – Юрка пожимал костлявыми плечами, – я бы тоже смог. Ладно, мы туда съездим, сами посмотрим. На остров Крит.
– Я хочу, – кивала она. – Мы увидим родину Зевса – бога-громовержца, правда?
– Вот этого? А он сообразительный, – ухмылялся Юрка, указывая на портрет бога, – смотри, какую выбрал себе девушку.
– Это финикийская царевна Европа, – снова слышала свой полудетский голос Ольга. – Она родила ему Миноса, который стал правителем острова. Почитай Гомера, знаешь, как он называл море вокруг Крита?
– Как?
– Виноцветным.
– Оно… красное? – удивился Юрка.
– Ты думаешь, если вино, то обязательно, как портвейн? – хихикала она. – Оно бывает… зеленоватое.
– Ага, с золотым отливом, – фыркал приятель.
Будущая жизнь обоим казалась похожей на сказочный лабиринт, в котором они одерживают победу за победой. Вместе, как вместе читали эту книгу.
Однажды без всякого стука Юрка влетел к ней в комнату – в доме никто не запирал дверей в то время.
– Посмотри! – Он сунул ей в руки журнал. – Ты такого никогда не слышала!
Ольга прочитала и уставилась на приятеля.
– Английский археолог Эванс увидел параллельный мир? – повторила Ольга. – Но как он сумел? Он на самом деле заглянул куда нельзя? Поэтому сошел с ума?
– Знаешь, – говорил Юрка, который читал фантастику взахлеб, – такое вполне может быть. Вот бы тоже заглянуть, да?
– Ага, – фыркнула она, – а потом слететь с катушек?
Через много лет, когда они с Юрой лежали в этой постели, где сейчас она плачет по прошлому, Ольга спросила его:
– А как ты все-таки понимаешь, что такое параллельный мир?
Юрий не удивился, будто только и делал, что думал об этом.
– Тот, в котором мы с тобой оказались, Ольга. Сейчас, вместе.
Она услышала в его голосе такую тоску, что не стала спорить. Она-то считала этот реальным. А в параллельный мир ей все чаще хотелось уйти, убежать, скрыться в нем, пускай на время. Отдохнуть от этого, от всего, что нет сил изменить.
«В тот мир, где нет Юрки?» – Ольга подталкивала себя к опасной черте.
Она запомнила, как тоскливо стало на душе от собственного признания. Больно-больно. Она никогда не думала, что сможет произнести похожее даже мысленно.
– Этот мир для меня кошмар, – продолжал он. – Мне… страшно. – Он уткнулся ей в шею и обнял. Так крепко, что ей тоже стало страшно, но по другой причине – никогда ей не вырваться из этих объятий.
«Ничего, ничего, потерпи, – успокаивала она себя. – Потерпи…»
Чем дольше они жили вместе, тем яснее Ольга начинала понимать: Юрка, который пришел к ней после армии, не тот, которого она знала всегда, до последней царапины. Он не сказал ей, откуда у него шрамы на спине. «Мне там не видно», – отшучивался он в ответ на ее назойливые вопросы.
Он раздражался по каждому пустяку, словно все вокруг отвлекало от чего-то, что сидело внутри.
– Тебя бодает Минотавр? – однажды спросила Ольга.
Произнеся слово-пароль, она надеялась вернуть прежнего Юрку хотя бы на минуту. Поскольку такое слово обычно заставляет ощутить время, из которого оно вынырнуло.
Он не сразу понял, о чем говорит Ольга, но, продравшись через мучительный лабиринт своих мыслей, бросил:
– Он вот-вот меня забодает. – Рванул рубашку. Ольга увидела, как посыпались пуговицы. Она кинулась к нему, желая защитить.
– Юрка! Ты что? Я с тобой, не бойся…
– Уйди! – прохрипел он, его глаза налились кровью. Ольга похолодела.
Она отступила, но не от страха, Юрка не тронет ее пальцем, никогда. Она видела, с какой яростью он дрался с мальчишками, но не с ней, даже в детстве.
Он смотрел сейчас на нее и говорил:
– Я пропал, Ольга. Ты не знаешь меня. Ты видишь не меня… меня больше нет.
Она протянула к нему руку:
– Есть, есть, ты есть, Юрка. Я вижу тебя. Иди ко мне… – Ее ласковый голос звал за собой, он пошел на него…
В нежных объятиях большое тело расслабилось. Даже шрам на спине побледнел, заметила Ольга, когда он отвернулся от нее. Она перебирала темные волосы на затылке, густые, какими они были у Юрки всегда.
Шепча разные слова, она ощущала себя невероятно сильной, настоящей женщиной, способной успокоить «сердце воина, опаленное битвой». Ольга давно где-то вычитала эту фразу и запомнила. Еще бы, она дочь военного, такое не забыть.
Но… Юра не участвовал в битвах, размышляла она. Тогда почему его сердце должно быть опалено чем-то? Не важно, одергивала она себя. Он затихает, он успокаивается рядом. У них все нормально. У нее прекрасная работа, им хватает денег, а Юра устроится. Снова станет близким и понятным, каким был всегда. Раньше. Дома… Ведь она знает его так хорошо, так давно. Как… себя.
Он спал, она лежала рядом с открытыми глазами. «Хочешь видеть будущее? Всмотрись в настоящее, – призывала она себя. – Теперь, когда тела умолкли, признайся, что чувствуешь сейчас. И не лги себе».
Тревогу и боль, вот что она ощущает. После страстных минут телесного единения и животной радости все будет так, как час назад.
Ольга опустила веки. Ей не хотелось смотреть на будущее.
У Юрия есть причины для отчаяния, понимала она. Прошел год, как он живет у нее, но до сих пор без работы, без друзей, без родных. Она едина во всех лицах. Но разве это ощущение когда-то настораживало ее?
Они, конечно, были особенной парой – росли не в толпе, не в большом городе, даже не в малом. В закрытом пространстве военного городка, за высокими кирпичными стенами. На вахте стоял солдат с автоматом, которому не положено впускать не только чужих людей, но и чужие нравы. Поэтому в пятнадцать лет и она, и он были не такими, как их ровесники за стенами городка.
Она вспомнила, как Юра пообещал ей оранжевый парус. Это произошло на берегу реки, где она тренировалась каждое утро, готовясь сдать на второй разряд по художественной гимнастике. Он прибежал к ней и рассказал про парус, под которым можно кататься по песчаному пляжу.
– А почему не алый? Разве я не похожа на Ассоль, а ты на капитана Грея? – подпрыгивала она, размахивая разноцветными галстуками.
– Такой уже приплывал, неинтересно, – мотал головой Юрка. – Оранжевый, поняла? Как только увидишь оранжевый парус, знай, он за тобой. Не важно, на море, на реке или на песке.