— Каких? — флегматично спросил уфолог.
— Насильственное удержание людей преследуется по закону, вы не знали?
Макс совсем сорвался с катушек.
— Незаконное проникновение на чужую территорию тоже преследуется по закону, — равнодушно парировал длинноволосый, — так что катитесь отсюда, у меня в доме есть телефон, а милиция совсем недалеко.
Мне лично показалось, что парень просто-напросто тянет время.
Гест ощерился и попятился, потянув за собой меня: я крепко держал его за ошейник.
— Это не человек, — прошептал он мне, продолжая пятиться.
Так я и знал.
— Макс! — крикнул я. — Чего с ним долго разговоры разговаривать!
Я хотел еще много чего сказать, но понимал, что времени нет. Макс совершенно потерял бдительность, пустившись в беседу. А я видел, что по улице к нам идет странного, даже не городского вида человек, и знал, что времени у нас нету совсем.
Я ухватил Геста покрепче, шепнул ему: «Не бойся» — и бросился прямо на уфолога.
— Эй, на помощь! — запоздало закричал он. — Люди!
Я выбросил вперед правую руку, и на уфологе загорелась одежда.
— Он пока безопасен, скорее в дом, искать подвал!
Мы нашли дверь, но она оказалась наглухо заперта.
— Эй, Макс, что делать?
Я, понятно, попросил разрешения высадить ее совсем. Но тут подоспела Катя.
— Дай, я! — азартно крикнула она, вдохнула побольше воздуха — и дверь, подняв коричневые клубы пыли, упала в комнату!
Мы ворвались внутрь, а я успел оглянуться и увидел, как человек, который шел по дороге, распахивает калитку.
Именно его ждал уфолог, голову даю на отсечение!
— Макс, времени нету совсем, ищи подвал!
— Все ищем, откуда я-то знаю, где именно он должен быть! А почему нет времени?..
Он не договорил. Гест страшно взвыл, рванулся куда-то, перед моими глазами взорвалась оранжевая вспышка, ничего вокруг не осветив, потом она погасла, и погасло вообще все, ничего не было видно, пустота…
ГЛАВА VIII Плен и чужой мир
Я уже потеряла счет времени, когда почувствовала, что что-то происходит. Темнота и тишина вдруг сменились тем оранжевым туманом и голосами. Но теперь я ощущала враждебность всего вокруг.
Все было как в трансе. Меня подняло вверх, как на лифте, а потом вытолкнуло в какое-то другое место, как бы в другую комнату. Но я знала, что нахожусь еще в том пространстве, где не могу ничего пред^ принять, не могу даже нормально шевелиться.
Туман раздвинулся и образовал подобие стен. Я подняла голову и увидела ребят.
Их тоже втолкнули сюда, как и меня. Я лежала на холодном, словно бы туманном полу. Не могу сказать, из чего он был сделан. Макс искал свои очки, Катя уже вскочила на ноги и носилась по комнате, ощупывая стены, будто надеялась найти дверь. Дима и Наташа сидели на полу, испуганно оглядываясь, а Игорь лежал ничком, сжимая в руке ошейник.
— Макс!
— Оля!
Он наконец нашел свои очки, подбежал ко мне, помог встать.
Я подумала: если он здесь, то все хорошо. Можно больше ничего не бояться. И у него было такое лицо, будто теперь уж все позади, остается только толкнуть дверь и выйти отсюда.
Мне опять вспомнилось то красивое стихотворение. Макс всегда знал, о чем я думаю.
— Так как там дальше у Гумилева?
— Оно довольно длинное, я точно не помню его целиком. Там было еще такое:
— Впрочем, это, кажется, из другого стихотворения.
— Гест! — позвал Игорь, потихоньку поднимаясь. — Тут творится неизвестно что, а они стихи читают, — проворчал он. Увидел ошейник и сел, тупо глядя на него.
— А где Гест? — спросил он так, будто все остальное в порядке, только вот собака у него сбежала.
— Наверное, в одиночной камере, — ответил Макс. — Есть предположения насчет того, где мы?
— Внутри блока, — сказала Наташа, — я чувствую первые два его экранирующих слоя, но, скорее всего, их больше. Это грандиозный блок на астральном уровне, но что это на материальном уровне, я не знаю.
— Хоть что-то, — развел руками Дима, — это тот самый Колокол, о котором говорил Гест. Жаль, что его тут нет. А мы сами не знаем свойств этого Колокола.
Макс не был слишком озабочен тем, что происходит вокруг. И мне тоже так захотелось: закроешь глаза, подумаешь о приятном, и все плохое исчезнет само собой.